Нянька упрямо считала, что королева зря простила бывшего мужа и ценой своей магии спасла его от страшного наказания. Заклятье Вечного поиска совершенства грозило неверному возлюбленному феи, но Амбрелла выбрала лишение магии за нарушение обета.
«А теперь что? Сердечко свое разбитое Эллочка в науках тайных по иголочкам-лепесточкам собирает. На других женихов и не глядит вовсе. А ведь за последний год кто только не сватался! — причитала Чомора, накладывая в розетку варенье из еловых шишек. — И эльф златовласый из Зеленых лесов на крылатых конях припархивал, и Кощей Бессмертный на драконе подкатывал, и Иван-царевич на ковре-самолете залётывал, да все без толку. Сидит в книжках своих, колдовство человечье изучает. Ох, не к добру это, быть беде!»
Так, продолжая ворчать и ругаться себе под крючковатый нос, Чомора закончила приготовления и ласково тронула крупный оранжевый цветок, что свисал над кухонным столом с лианы. Раздался нежный перезвон, и в распахнутые двери вбежали еноты. Подхватили подносы с чаем и яствами и под предводительством старой управляющей чинно потопали по коридору в направлении королевских апартаментов.
«Охо-хонюшки-хо-хо, и зачем госпоже человеческое колдовство понадобилось? Своего что ль не хватает?» — вздыхал старый леший Дубовод Семидневич, отпирая дверь в погреба тяжелым латунным ключом. Подумал так-то и тут же себя одернул: до сих пор гаркун вину за собой тащил. Это он тогда замордовал-запутал принца Ждана, да к королеве привел. А ведь говорила Чомора, предупреждала: «С копытца воду не пьют, с лица души не глядят».
«Не послушал, старый дурак, каргу мудрую, вот и снимаем теперь пустоцветы вместо ягодок», — тоскливо вздохнув, лешак поднажал на ключ.
Замок скрипел и сопротивлялся изо всех сил, не желая пускать управляющего в погреба на разорение: «Хоть бы деточка народилась в браке-то, все легше соловушке нашей жилось бы. Так и тут подкачал, шалопут окаянный!»
За столько лет так и не смирился, не привык старый управляющий к тому, что королеву Амбреллу решением Совета Древнейших лишили крыльев, а вместе с ними и природной магии. Те крохи, что остались в руках у феи Вечного леса, лешак и за силу-то не считал.
А подручную волшбу и вовсе баловством дитячьим обзывал: крючочки рассыпь — оградка поднимется тот час из колючек шиповника; гребень урони с руки правой — так и вовсе лес встанет непроходимый в тот же миг. А уж рукавами махать да прудами с лебедями разбрасываться на пирах, так то всякая вертихвостка навроде царевны-лягушки может. Велика хитрость вещицы природными чарами напитать, да фокусы показывать. То ли дело магия леса.
