Опускаю ладони на талию девушки и сжимаю, она тихо стонет. Бл*ть! Начинаю двигаться к дивану, не разъединяя поцелуй. Это похоже на гребаный ад! Понимаю, что надо остановиться, но не могу, не хочу. Такое чувство, что Диана стала моим воздухом, и я не могу надышаться ею.
Задней частью ног почувствовал край дивана и сел. Новак оказывается сверху, сидит на моих коленях. Вожу руками по ее бедрам, чувствую, что ее платье задралось так высоко, что нет сил сдерживаться. Провел руками по ребрам и погладил грудь, Диана застонала. Волосы растрепались, губы влажные от моих поцелуев, дыхание рваное, смотрит в глаза, а в них желание, такое же, как и в моих. Я хочу эту девушку до ломоты.
Сжимаю грудь в руках, мну, а она стонет, выгибается навстречу. Ласкал ли ее кто-то так до меня? Отвечала она также? От этих мыслей ревность по венам нестись начинает. Тянусь вперед и кусаю ее за сосок сквозь ткань платья. Твою мать, она без лифчика, мне крышу сносит. Диана запускает руки мне в волосы и прижимает теснее к себе. Я возбужден до предела. Девушка начинает ерзать на моих коленях, каждый раз цепляет член. Это еб*ная пытка. Диана находит удобное положение и начинается тереться о мою ногу. Она резко втягивает воздух в легкие, распахивает глаза и замирает. И я понимаю почему. Хватаю ее за бедра и начинаю двигать ими за нее.
— Не останавливайся, — голос похож на рык.
— Я… я не могу…, — хрипло отвечает и пытается слезть с меня.
А я не даю этого сделать, перемещаю колено выше, чтобы ее плоть прижималась плотно ко мне.
— Давай, девочка.
И Диана больше не сдерживается. Она сама начинает раскачиваться, я ей помогаю, держу за бедра, пока она трется об меня. Твою мать, она невероятно сексуальна в своей неопытности. Девушка хватается за мои плечи, а я целую ее, впитываю в себя каждый стон, каждый всхлип, заменяю собой воздух. Несколько секунд спустя она кончает. Содрогается всем телом и стонет мне в рот, прикусив при этом мою губу. Твою мать, я хочу ее до одержимости, до черноты в глазах. Новак падает мне на грудь и тяжело дышит. А я пытаюсь договориться со своим телом. Я бы мог сейчас разложить Диану поперек дивана и отодрать, она бы даже не сопротивлялась, потому что сама жаждет меня. Но я не хочу так. Это… Неправильно.
Я засмеялся про себя, кто бы мог подумать, что я, Ярослав Марин, буду размышлять над тем, что правильно, а что нет. Но с Дианой я это делаю, думаю о лучшем. Хочу для нее лучшего. Все должно быть правильно.
