— Что такое? Рут, что случилось? — спросила Мойра.
— Я что-то почувствовала, не знаю… — она не стала вдаваться в подробности, надеясь почувствовать что-то еще, боясь упустить момент. Затем она подпрыгнула, когда это повторилось, испытав странное ощущение, будто внутри неё что-то задвигалось.
— Ребенок шевельнулся, — рассмеялась она. Рут передвинула руки и прижала ладонь Грона к своему животу, не зная, повторится ли это снова. Она улыбалась до ушей, пока они оба ждали, а потом последовал легкий толчок изнутри.
Грон удивленно отдернул руку, но тут же вернул ее обратно. Рут снова рассмеялась и погладила его по лицу, чувствуя себя связанной с ним по-новому, через ребенка, который рос внутри нее, его сына или дочь. Он заурчал от изумления, затем опустил голову к ее животу и заговорил с ребенком, но тот, похоже, устал, потому что в тот день больше не двигался.
В течение следующих нескольких месяцев живот Рут продолжал расти, а ребенок становился все более активным, пока она не потеряла счет тем случаям, когда пыталась телепатически попросить его поспать, и дать поспать ей. Она безумно любила малыша, но ей не нравилось, когда ее пинали в печень. В последние месяцы Гэндри то и дело заговаривали о ее животе, словно это было поводом для беспокойства. Рут чувствовала себя огромной, но не думала, что была больше положенного. Земные женщины порой вынашивали двойню или тройню, а то и большее количество младенцев, так что пока она не ощущала угрозы. Она начнёт волноваться, когда её живот продолжит расти до десятого или одиннадцатого месяца.
Возможно, это было ответом на ее вопрос о том, насколько большими становились женщины Гэндри во время беременности, и, следовательно, насколько большим родиться её малыш. Если Гэндри считали ее необычайно огромной, то ей, вероятно, не стоит беспокоиться, что ребенок вырастет больше, чем она сможет выносить. Поскольку альфа-самки все время сражались, то вполне логично, что в отличие от Рут, они не набирали столько веса, могли самостоятельно взбираться на деревья или преодолевать длинные дистанции.
Мойра показала ей, как мастерить подушки, и они обе с воодушевлением занимались этим, в результате чего подушки и валики всех форм и размеров усеяли поляну, заполонили их площадки и маленький домик Рут. Всякий раз, когда Грон интересовался ими, она утверждала, что это для ребенка, и, возможно, так оно и было. Может, она просто вила себе гнездышко.
Она не думала, что сможет полюбить Грона сильнее, чем любила, но так и было. Наблюдая за тем, как он становится отцом, еще до рождения их ребенка, она иногда не могла сдержать слез. То, как он заботился о ней, на какие мелочи шел, чтобы подготовиться к родам, какой интерес проявлял к ее растущему животу. Он был таким счастливым и таким внимательным. Рут не сомневалась, что он отдаст свою жизнь за их ребенка, хотя такой кошмар даже представлять не хотелось, но эта преданность и самоотверженность, казалось, успокаивали ее. Она подумать не могла, что будет чувствовать себя в такой безопасности, будучи беременной, находясь на чужой планете.
