Мойра ухмыльнулась, обняв его за талию.
— Ты попался, дурачок! — она поцеловала его в грудь и энергично потерла по боку.
Он громко зарычал, жалуясь на то, что его обманули, попытавшись высвободиться из ее рук, когда она повисла на нем.
— Не сердись, ты сам меня заставил. А теперь иди, найди Тройи, он составит тебе компанию. И не дуйся, это ранит тебя больше, чем меня! — бросила она ему, развернув его в сторону деревни, указав одной рукой направление, а другой — шлепнув его по заднице, чтобы он поторопился. Он продолжал ворчать, когда неуклюже потопал прочь, зная, что его прогнали.
Мойра с улыбкой покачала головой, глядя вслед удаляющемуся Крану, а потом повернулась и подошла к Рут.
— Наконец-то мы остались одни, — произнесла она.
— Думаешь, ты не поплатишься за это позже? — спросила Рут.
Мойра отмахнулась.
— Я знаю, как загладить свою вину.
— Ты не боишься стать той девчонкой, которая кричала «волк» (прим. т. е. поднимала ложную тревогу)?
— Не думаю, что он когда-нибудь проигнорирует меня, если я поранюсь. Он слишком любит строить из себя героя, — сказала Мойра. — Кроме того, здесь нет ничего, что могло бы нам навредить.
Рут подумала о пурпурном тигре, который чуть не убил ее, но спорить не стала. Она не видела и не слышала ни одного из них с тех пор, как тот был убит.
Они подошли к молодому деревцу, Рут поставила свою корзинку на землю и опустилась перед ним на колени, высматривая сквозь листву грозди маленьких белых орешков.
— Как думаешь, это повредит дереву, если мы заберем их все? — поинтересовалась она.
— Понятия не имею. Но если это деревце умрёт, не знаю, где мы найдём другое, — ответила Мойра.
— Тогда я лучше возьму самые лучшие, — сказала Рут и оторвала гроздь бусинок размером с шарики марблс. Для полного ожерелья этого было недостаточно, поэтому она поискала другую гроздь, решив, что им придется вернуться через несколько дней, чтобы собрать еще больше, дав дереву время восстановиться.
Рут сорвала орешек и покатала его в ладони, внимательно разглядывая. Она счистила пушистую кожицу и убедилась, что под ней они действительно были гладким, белым деревом. Там, где орешек был соединен со стеблем соцветия, виднелось естественное углубление. Она вонзила в него свой ноготь и смогла оставить вмятину, словно там было мягче.
— Если мне удастся воткнуть сюда иглу, это может оказаться проще, чем я думала. Он выглядит мягким изнутри. Если в нем есть вода, я могу ее слить, — сказала она, показав Мойре.
