Через час пикирования мэрии на площади появляются копы и разгоняют наш несанкционированный митинг. В этот раз все обходится без жертв, никого из нас не арестовали, но самое главное, акцией заинтересовались телевизионщики. Бьянка делает невинное личико и говорит, что даже не догадывается, кто мог сообщить им о времени проведения митинга. А я делаю вид, что верю.
Времени заскочить в кампус уже не оставалось, и мы с Бьянкой сразу же направились на занятия. Дождь пошел внезапно, когда до корпуса университета оставалось лишь несколько кварталов.
— Я убью тебя когда-нибудь, — кричу подруге на бегу, хотя не испытываю к ней зла.
Мы промокли до нитки в своих тоненьких кофточках, и по закону подлости в довершение удачного дня какой-то придурок на своем бьюике окатил нас из лужи. Грязь была повсюду, даже во рту. Слышу отчаянный визг Бьянки и насмешливый мужской голос, прокричавший что-то про кисок.
— Сукин сын! Ты запомнила номер? — дергает меня за рукав подруга, а я не выдерживаю и начинаю улыбаться. Сначала одними губами, осторожно, но постепенно улыбка перетекает в истеричный смех.
— Ага, — успокаиваюсь я, — дадим объявление в Chicago Times, может, парень откликнется и принесет свои искренние извинения.
— Ну, а мы засунем их в задницу, — подхватывает подруга, и в таком настроении мы подходим к зданию универа.
АЛАН
Стефани проела мне всю плешь по поводу новой официантки. Серьёзно, девушка решила сделать это проблемой номер один для меня, будто у меня нет более важных дел, чем поиск персонала. Парни в открытую ржут надо мной из-за этого. А я, чёрт возьми, не вижу ничего смешного. Совершенно.
Но против Стеф не попрешь. Поэтому сейчас я сижу и напеваю песенку Skillet «Sick of it» («Устал от этого» прим. автора) и от руки пишу объявление, старательно выводя каждую буковку. Когда все было готово, я приклеил объявление на окно бара. Все, теперь никто меня не обвинит в том, что я ничего не делаю и отлыниваю от работы. Теперь все зависит от того, нужна ли людям работа или нет.
— Алан, твои руки не отвалились? — я сидел на диване у нас в гостиной на втором этаже, когда Стефани вошла в комнату и безумными глазами начала осматривать мои руки.
— Как видишь, обе конечности на месте, — вытянул руки перед собой и для наглядности сделал "джазовые пальчики".
Девушка состроила милую гримасу.
— Оу, я так рада за тебя… А то я уже начала думать, что ты к чертям забыл, как их пускать в дело.
Я ничего не понял, но с моего языка уже готов был сорваться ответ про то, как именно я могу пускать руки в ход. Но мне не дали этого сделать.
