Море встретило парней штормовым ветром и бесконечными дождями, что длились на протяжении трех дней, испытывая тем самым их терпение и выдержку.
Бабушка Ника не отличалась сильным гостеприимством и вовсе не обрадовалась появлению своего странного внучка, что собирался занять лишнюю жилплощадь, за которую старушка намеревалась получить деньги от заезжих и непривередливых туристов. Поэтому их молодой коллектив был переселен в старенький деревянный флигель с одним диваном и двумя кроватями с гномиками на спинках, и соответствующим этим рисункам размеру.
— Достало! — раздраженно воскликнул Лекс, когда неисправный кипятильник в очередной раз ударил его током. На улице стоял липкий прохладный вечер, который, казалось, просачивался сквозь гнилые доски их домика и оплетал старенькие изношенные провода.
— Пойдем, — бросил ему Краснов, подрываясь с дивана вместе с гитарой, с ней он в последнее время не расставался.
— Куда?
— Выступать! — с улыбкой ответил Пашка и протянул Маркову шляпу, что случайно нашел Кир в их ветхом шкафу.
— А пацаны? — Ник уже второй день подыскивал для них подработку в разномастных развлекательных заведениях и таскал за собой Кира в качестве моральной, или не очень, поддержки. Да и Лекс, если честно, не горел желанием идти плясать на мокрой набережной.
— Догонят, — отмахнулся черноволосый, направляясь в сторону двери, его душа рвалась на свободу, требуя дать выход скопившимся за эти дни эмоциям.
Так они и превратились в уличных гастролеров, что каждый день устраивали концерты на набережной для разношерстной толпы.
Со временем Лекс, как и остальные ребята, вошел во вкус. Улица одуряла не хуже сцены, а улыбки и блеск в глазах зрителей вселяли веру, что все это не напрасно, что их еще ждет великое будущее, которое, как стало известно немного позднее, было совсем рядом, в нескольких километрах от шаткого флигеля Колькиной бабушки.
***
— Знаешь, — снова отвлек его рыжий, — мне кажется знакомым лицо этого твоего кореша.
Марков открыл глаза и посмотрел на друга.
— Откуда? — напряженным голосом спросил он.
— Никак не могу вспомнить, — таким же голосом ответил Кир и пожал плечами, — но что-то с ним не то.
— Не то, — согласился Лекс, вспоминая разъяренного Разумовского сегодняшним утром, такой Богдан вовсе не походил на того маменькиного сынка, каким был в детстве.
Хотя он сам изменился, почему этого не могло произойти с Разумовским?
Воспоминания вновь потекли, но не в то русло, перед глазами встала иная картина: его бывший друг целующий его девушку.
