— Из-за лихорадки? — спросил я.
Она вдохнула.
— Это не важно.
Но она первой заговорила о том, что происходит за блеском двора, и я не хотел, чтобы она затихала.
— Ваша работа меня восхищает — должно быть непросто содержать этот замок в порядке. Я еще не видел такое ухоженное место.
— Вы очень добры, — прошептала она, издала тихий звук сочувствия из-за состояния моей левой ступни и поправила ткань.
Я посмотрел на сцену. Я не слушал слова королевы Исме, но теперь она поманила к себе Яно. Я должен был отыскать Элоиз и Ро, пока объявление не прозвучало, но уже не мог пройти сквозь толпу без помех. И я хотел поговорить с Фалой. Может, она будет отвечать прямо, в отличие от политиков при дворе.
— Можно задать вопрос, Фала?
— Я к вашим услугам, лорд.
— Мы с принцессой Элоиз переписывались с принцем Яно последний год, и в письмах он был рад нашему прибытию, счастливо обсуждал с нами идеи. Но мы прибыли, и он едва говорит с нами. Вы не знаете, почему?
Ее голова была склонена к моей ноге, и я не видел выражения, но ее плечи чуть напряглись.
— Я не знаю, лорд.
— Совсем ничего? Что-то случилось недавно? Его отец ведь умер год назад?
— Полтора года, пусть покоится с миром.
Я так и думал — мы выражали соболезнования в ранних письмах, и даже там он был готов обсуждать политику.
— Что это может быть? — спросил я. — Он болен? Мы показались слишком… агрессивными?
Она покачала головой, несмотря на мою паузу.
— Я могу лишь догадываться, лорд, но ему могло быть сложно выбирать ашоки.
— О, вот как? — спросил я и понял, как это прозвучало. — Я знаю, что это важно, но что делает процесс сложным? Что случилось с последним? Они…
Я пытался перевести «уходят на пенсию», но не успел вспомнить. Фала вздохнула.
— Да, пусть она покоится в Красках.
Я пытался ее понять.
— О, она… умерла?
— Да, — она указала на темный зал. — Всегда сложно скорбеть после смерти ашоки. Вы прибыли в мрачное время.
— Я не знал, — я запомнил ее слова. Ро и Элоиз нужно было узнать это, никто при дворе не был мрачен, кроме Яно. Все говорили о выборе нового ашоки, а не о судьбе старого, так что мы и не думали, что что-то могло быть таким. Я указал на пустой пьедестал. — Тут будет ее статуя?
— Да, — сказала она. — Она должна была тут стоять, но они медлили. Думаю, не могли понять, какой текст оставить на камне. Она… была с необычными взглядами.
— Да? Как так?
Но она склонила голову и занялась бинтами.
— Не мне сплетничать. Обсуждение прошлого не должно происходить в настоящем. Начало карьеры ашоки — праздник для моквайцев.
