Сайф тоже что-то помнил о родителях. Его отец был пьяницей, торговцем-неудачником из Моквайи, который направлялся в Алькоро, чтобы попытаться разводить скот. Его мать работала в бирюзовых шахтах Алькоро, пока их не закрыли в связи с открытием университета. Она дала ему жизнь и алькоранское имя, но не смогла дать что-нибудь еще. После ее смерти отец отдал его первой банде работорговцев за мешок денег. Он, как и я, был без контракта и провел бы всю жизнь рабом, если бы мы с Розой не забрали его из телеги.
Остальные были просто изгоями, без истории и семьи. Я забрала Пикла и кроху Уит из телеги, когда бандиты продали их работорговцам. До них появились Лила и Седж, наш великан с песочными волосами, якобы из Алькоро, который еще носил на шее железное кольцо, с которым мы его нашли. Ночами, когда не было ничего делать, мы пилили это кольцо, пытаясь разломить металл. Одно кольцо мы уже распилили, но оставалось еще два, чтобы снять этот обруч.
И были другие, которых я смогла вернуть к их семьям. Битти, Арана и Восс, полдюжины других, малышей, украденных из пустынных городов и ферм. Одного или двух продали их семьи, и я смогла отвести их жить у брода Тессо, где был шанс найти работу. Но это стоило денег — Тессо был далеко, и туда уже не брали просто так, и я не могла сделать это с малышами, Уит и Сайфом. Они застряли в этом выжженном солнцем каньоне, пока мы с Розой не придумаем что-нибудь.
Роза была со мной больше всех. Она и Кок нашли меня полумертвой в пустыне, когда я сбежала из телеги. Она была мне как семья. Моя кожа была светло-коричневой, а ее — почти черной, но я точно была отчасти сиприянкой, как она. Это могло быть от матери — я помнила смутно. Не ее, но отца. Или, точнее, помнила его алькоранское имя.
Но мне не нравилось вспоминать. Это было бесполезно и больно, и у нас хватало проблем в жизни без этого. Я сжала ладони, плеснула воду на лицо еще раз, пытаясь отогнать горечь. Капли стекали по губам, соленые от засохшего пота.
Все мы были не в лучшем состоянии.
Искусственная нога не подходила Розе. Седж сделал ее, увидев кого-то с похожей в Снейктауне, но из кусочков всячины: ремешки старого седла, шерстяная рубаха и пряжки откуда-то. Она ходила, и искусственная нога волочилась по земле. Седж хотел сделать ей ногу лучше, но, хоть он умел превращать одни вещи в другие, это было сложнее рогатки. Он пытался, потому что любил Розу всем сердцем. Думаю, если бы он мог отрезать свою ногу и отдать ей, он бы сделал это.
