Они прошли по небольшому коридору в подвал. Катарина даже не вспомнила об Алёне — та ни разу не показалась в поле зрения, пока шли сборы.
Подвал напомнил девушке пустую подземную парковку: вон и пандусы в противоположных концах хорошо освещенного зала с двумя рядами колонн, люками в потолке и пирамидой больших ящиков в дальнем конце. Только подвал находился куда ниже, чем тот подземный гараж, о котором девушка думала на досуге. Кажется, ближе к середине подвала на бетоне были и следы шин. Здесь капитан свернул, и Катарина увидела, что из зала есть еще один выход, перекрытый до середины высоты гипсокартонной перегородкой с покосившейся дверью. Ковальский пропустил спутницу вперед, и они продолжили углубляться в подземный уровень Управления.
— А та девушка, — кивнула Катарина куда–то назад, — С нами не собиралась?
— Кто? — не сразу понял капитан. — А, Штерн. Нет. Она у меня вроде научного консультанта. Я ей помогаю в ее экспедициях, а она мне за это все научно объясняет. Мне очень нравится, что то дерьмо, с которым мы возимся, имеет хотя бы какое–то рациональное обоснование.
— Какое–какое дерьмо? — ухватилась Катарина за ниточку.
— Ну… Ну, вот знаешь, бывают такие ситуации, что обычный человек скажет «пиздец» и сникнет, а есть люди, вроде Штерн, которые достают ноутбук и начинают бормотать про свои научные штуки: фазовые переходы, фотоны — и ты сразу успокаиваешься. Действительно, если фотоны, да хотя бы и хреноглюконы, то с этим можно справиться, можно как–то жить, — стал сбивчиво объяснять Ковальский.
— Что–то ты мне зубы заговариваешь, Кощей, — прервала его Катарина. — Раз секретная информация, то так и сказал бы. Слушай, а у нее позывной какой?
— Солнце, — почему–то смутился капитан.
Несколько секунд они шли молча.
— А, — наконец, догадалась Катарина. — Звезда по имени Солнце.
— А Штерн подумала, что это из–за цвета волос, — улыбнулся Ковальский.
Они прошли по заброшенного вида коридору к очередной лестничной клетке, и тут Катарина обратила внимание, что и коридор, и лестница освещаются солнечным светом сквозь забранные матовыми стеклоблоками окошки. А ведь, по ее расчетам, они были глубоко под землей!
Спускаясь по лестнице, она все пыталась сообразить, есть ли в этой части города достаточные перепады высот рельефа. Вроде, нет. Холмы, на которых стоит город, тут скорее условное понятие. А вот «промышленный» стиль помещений стал несколько понятнее: с лестничной клетки они попали в длинный, поделенный на секции проезд, сплошь заставленный полуразобранными станками, остовами автопогрузчиков, бухтами проволоки и палетами со ржавыми болванками. Проезд едва освещался солнечным светом из многочисленных ворот, ведущих в цеха. Судя по тому, что мельком увидела внутри девушка, все эти помещения были еще больше захламлены металлическим барахлом — едва ли не по середину высоты. Похоже, думала она, кто–то решил использовать один из корпусов завода в качестве свалки. Да какого еще завода? В этой части города нет промплощадок, она ведь изучила все в радиусе десяти кварталов!
