— Нет, дело в другом, — я киваю, щуря глаза. — Я поняла. Просто кто-то избалован и не любит тихие европейские места.
— Похоже, что я не люблю тихие места? — Макар ведет ладонью, обрисовывая комнату и останавливаясь на окне.
Я смеюсь, не в силах тягаться с ним.
А в голове стучит мысль, что сегодня и правда хороший день. Можно записать в плюс.
А завтра?
И я ведь еще не рассказала о звонке Марины…
Мне не приходится сообщать неприятную новость Макару — в комнату стучит Когсворт и по его сумрачному лицу всё становится понятно. Я закусываю губу, пытаясь предугадать реакцию Макара, и тороплюсь вставить слово до охранника.
— Она хотела как лучше, — говорю, ловя взгляд Макара. — Марина испугалась из-за переезда и поэтому поступила так.
— Как? — Макар хмурится. — Что стряслось?
Он переводит взгляд на Когсворта. Толкает колеса, выбираясь из стола, и направляется к нему, быстро сокращая дистанцию. Я тоже поднимаюсь на ноги, внутри бьется маленькая надежда, что Ког подберет правильные слова и не доведет дело до перепалки. Хотя на него больно смотреть, Когсворт потемнел за то время, что я не видела его. Лицо охранника можно показывать в метеосводках для иллюстрации грозового фронта, даже электрические вспышки злости имеются.
— Марина связалась с Баровым, — цедит Когсворт. — Связалась с умом, слава богу, телефон он не мог отследить, но она договорилась о встрече с ним. И она так упряма, что ее придется запереть на замок, чтобы не допустить этого.
— Зачем ей встречаться с ним?! — Макар повышает голос, проигрывая эмоциям. — Она с ума сошла? Она же не так наивна… Черт! Где она?
— Внизу. В гостиной.
— Я хочу увидеть ее.
Макар ладонью показывает Когсворту, чтобы тот открыл дверь. Он почти что скрипит зубами от глухой злости, которая точно не поможет ему найти общий язык с Мариной. Я быстрым шагом нагоняю его и касаюсь его локтя, заставляя задержаться.
— Макар, — пальцы шалят и я убираю их с его локтя, опуская на ручку коляски. — Она и так на нервах, не нужно обрушивать на нее всю свою воинственность. И закрывать ее на замок тоже не нужно, — я смотрю на Когсворта с укором, до сих пор не веря, что он произнес это вслух. — Отличный мужской план, Ког. Загляденье просто.
— Обращайся, — огрызается он.
Я больше не трогаю его. Разговор с Мариной явно дался ему тяжело, он не смотрит, а режет холодным взглядом всё вокруг. Вот как у Макара бывают приступы боли, которые тянут за собой злые вспышки, так и у Когсворта сейчас открылась его главная рана. Он только что битый час пытался уговорить Марину не глупить. Не подбирать себе сервировочное блюдце, чтобы появиться перед бывшим свихнувшимся мужем. Поэтому Когсворта разрывает, я вижу по его волевому лицу, что он бы с упоением сейчас что-нибудь разбил или разорвал. Желательно в клочья.
