Как бы не покраснеть еще для полноты картины.
— Лучше за стол, — Макар отводит от меня глаза, решив, что засмущал меня. — Я подойду через минуту, хорошо?
— Да, конечно.
Я возвращаюсь в другую часть спальни и проверяю завтрак. Хорошо, что я захватила две тарелки с салфетками, получается наколдовать легкий намек на ресторанную сервировку. Я расставляю все предметы, как надо, и вспоминаю Марину, которая видимо успела “заразить” меня.
Заботиться о других действительно приятно, и в Макаре есть что-то притягательное. Он иногда пугает меня, иногда кажется загадкой, которая мне не по зубам, а иногда, как сейчас, я вижу красивого молодого мужчину, который смотрит на меня с наэлектризованным интересом. В такие мгновения я буквально чувствую, как воздух покалывает напряжением. Пока еще легким, контролируемым, но поток постепенно нарастает.
Я провожу по щекам, проверяя их температуру, и жалею, что не нанесла хороший слой тоналки. Перед важными встречами я всегда делаю стойкий макияж, чтобы не беспокоится за внешний вид. Правда, это правило касается встреч по работе, свидания мне всегда давались легче.
— Тебе дали позвонить?
Уверенный голос Макара приходит со спины. Я оборачиваюсь, чувствуя, как то самое напряжение заполняет комнату вместе с его появлением, и замечаю, что он надел футболку. Черный хлопок спортивного бренда свободно ложится на его тело, но не в состоянии скрыть атлетичную фактуру.
Макар не трогает автоматическое управление, а толкает колеса руками. Уверенно, точно, без видимого усилия. Мышцы его рук напрягаются, растягивая ткань, и я вдруг понимаю, как преступно легко им залюбоваться. Загорелый сильный… и то, что он ниже меня из-за коляски, не играет никакого значения. Он зря переживает.
Запредельный уровень мужской харизмы завораживает.
Я читала в одной статье, что над шутками красивых и обаятельных людей смеются охотнее. Они могут позволить себе самый избитый анекдот или неудачный подкол, публика все равно будет довольна и отблагодарит искренним смехом.
Я не собираюсь говорить об этом Макару, проводя параллель для пятилетних, тем более он явно другого мнения. Он по-прежнему делает над собой усилие, показываясь мне при свете. Он скрывает, но я замечаю штрихи его скованности — то, как он держит руки, как поворачивает голову к окну, убирая подальше от солнца шрамы на щеке, как поправляет рукав футболки, длины которого не хватает, чтобы скрыть напоминания о пламени.
— Сказали ближе к обеду. Охранник… я не спросила его имя, но он самый высокий здесь… обещал дать сотовый, чтобы я позвонила близким.
