Я слышу легкий присвист, когда он вбирает воздух. Он дышит ртом, словно ему нужно больше кислорода, чтобы отдышаться.
— Нет, я в порядке. Хотя вру, конечно, я давно не получала такую дозу адреналина.
Я подхожу ближе, поддаваясь интуиции. Откуда-то приходит понимание, что можно, что он не будет против, если я стану ближе и мы сможем разговаривать тише. А то напрягать связки и разговаривать как чужие через всю комнату, так себе развлечение.
— Но я начинаю привыкать, — я улыбаюсь, хотя он не видит моего лица. — Таинственный дом, охрана, теперь еще погони на машинах…
— Погони не было, — отмечает он.
— А ты дотошный, — подшучиваю и следом прикусываю язык, не зная, как он отреагирует. — Щепетильный то есть.
Хозяин коротко смеется. От теплого раскатистого звука становится спокойно, я выдыхаю и угадываю, что его тоже отпускает. Словно мой голос действует лучше лекарств, он забывает о боли и только рад, что я несу глупости. Я смелею и подхожу вплотную, останавливаясь за спинкой кресла, на которую кладу ладони.
— Тут светло, — отмечаю очевидное. — И я не знаю, как себя вести.
— Иди сюда.
Он поднимает здоровую руку, ища мою ладонь, и тянет вперед. Я крепче обхватываю его сильные пальцы, поддаюсь и обхожу кресло с левой стороны. Я понимаю, что он хочет — он подводит меня к столу, чтобы я присела перед ним и заглянула в лицо, и мое сердце начинает стучать прямо в висках. В бешеном оглушающем ритме. Теперь я думаю, что всё происходит слишком быстро.
Какой сегодня день? Второй? Третий, как я его знаю? Он хамил и считал меня подосланной девочкой, потом рычал и закрывался, потом выдвигал правила… А теперь есть свет.
У меня чувство, что я не готова к этому. Я боюсь, отреагировать неправильно — как-то смутить и, что самое плохое, оскорбить его. Вдруг эмоции возьмут верх? Или я покажу неосторожную эмоцию? Я же не актриса, я не умею сохранять лицо, я даже не знаю, к чему готовиться…
— Подожди, — я сжимаю его пальцы, заставляя остановиться.
— Передумала? — слышится горечь, но запрятанная глубоко-глубоко. — Не хочешь…
— Нет, я не передумала, — я качаю головой и нечаянно скребу ногтями по его коже, реагируя на его холодный тон. — Сперва нужно, чтобы ты ответил на один вопрос.
Он усмехается.
— Почему с женщинами всегда так сложно?
Ох!
— Со мной сложно? Ты называешь вот это “сложно”? То есть это Я создаю здесь сложности?
Он мягко, но ощутимо дергает мою ладонь. Мне самой становится смешно и завожусь я понарошку, чтобы он не говорил отчаянные глупости, поэтому ему легко удается усмирить мой бунт. Он тянет дальше, притягивая к себе, я в какой-то момент теряю равновесие и успеваю испугаться, что сейчас рухну на него и еще как-нибудь покалечу. Затрону незажившие раны.
