На кухне хлопотала Валентина Павловна — любимый повар Бориса. Она обрадовано всплеснула руками, увидев младшего Быкова.
— Покорми меня, баб Валь, — попросил Боря, и Валентина Павловна ловко и быстро накрыла небольшой стол на кухне, где частенько любили перекусить младшие Быковы.
Боря плотно позавтракал, и теперь жизнь ему казалась гораздо более радостной — наконец-то впереди замаячила свобода от беспрестанного родительского контроля. Он бодренько зашагал в сторону гаража, но там его ждал неприятный сюрприз.
— Борис Ярославович, я не могу отдать вам машину, — горестно вздыхая и не поднимая глаз, объявил ему водитель.
— Так, значит. Ну хорошо, я заберу только свой байк.
Борис попробовал подвинуть шофера, чтобы пройти в гараж.
— Нет, Борис Ярославович, у меня распоряжение: ничего вам не отдавать, — сказал еще более печально водитель и не сдвинулся с места.
— Не понял. Леха, ты серьезно?! Ты забыл, кто тебя перед отцом отмазал, когда ты его «катафалк» поцарапал?! Кто по-тихому ремонт оплатил, чтобы он даже не догадался?!
— Я все помню, Борь, — тихо ответил Леха, — но ты меня пойми, я ни дня здесь больше не проработаю, если тебя впущу. А у меня Танька в декрете, два пацана.
Борис со злостью толкнул водителя, и молча развернувшись, зашагал прочь.
Спустя две недели в своем особняке супружеская чета Быковых готовилась ко сну. Анна Викторовна расчесывала свои длинные волосы, рядом с ней в мягком кресле сидел Ярослав Борисович и задумчиво смотрел на супругу.
— Говори уже, что тебя беспокоит, — со вздохом сказала Анна.
— Сын наш меня беспокоит. Этот оболтус устроил в своей квартире притон. — Ярослав Борисович тяжело вздохнул. — Как я жалею, что на него оформил пентхаус. У балбеса нашего мозги нормально работают, когда ему надо, свидетельство о праве собственности восстановил, даже адвоката из своих дружков подтянул. Я теперь при всем желании не могу его оттуда выгнать.
— Вот видишь, не такой уж он и балбес, — заметила Анна.
— Анют, у меня уже проблемы с партнерами из-за сыночка. Борька провозгласил у себя «зону, свободную от родительского давления» и всех детей наших знакомых к себе заманил. Ещё и плату за вход берет, паршивец. Он вообще так десятилетиями жить сможет, не испытывая никаких трудностей.
Анна засмеялась.
— Зря смеёшься, дорогая, он там живет с дочками Гольдмана и Асатурян одновременно. Они из уважения ко мне ничего с ним не делают. Пока. Но надолго их терпения не хватит. Да я сам любого закопал бы уже, если бы так нашу Галку пользовали.
