Иларем же казался добродушным и веселым даже тогда, когда пытался помешать выиграть в гонке. От него не исходило угрозы, когда он набрасывал на меня сети, или когда я сам разозлился на него. Чувствуя мою злость, он, напротив, становился спокойным и терпеливым.
– Я хотел переместиться к любимой, но оказался здесь. Так почему ее нет рядом? Почему ее не было в момент прощания с близкими, хотя среди них были умершие давным-давно бабушка с дедушкой? Я пытаюсь успокоить себя, как будто все нормально. Но в нормальность отсутствия любимой тяжело поверить.
– И правда, странно, – согласился Иларем, – Но только не нужно питать страхом неизвестность! Я чувствую: ты вспоминаешь любимую, как светлого и очень доброго человека. Возможно, она сейчас слишком далеко, среди самых чистых душ. Тогда она тебя слышит, но ей чужда здешняя среда. Птица не может стать рыбой и оказаться в одном с тобой водоеме. Если она спустится сюда – это ее погубит. Правильнее было бы тебе самому научиться летать, чем тянуть легкое создание на дно. Тем более что каждая добрая душа стремится ввысь.
– Архант говорил то же самое, – насторожился я.
– Любопытно, – Иларем нахмурился, – И еще более любопытно, почему же архант тебя отпустил. Ты ему что-то пообещал?
– Нет. Он сказал, что против воли держать не станет.
Иларем снова устремил взгляд на мои черные руки.
– Я еще не видел проклятых здесь, – отстраненно сказал он, – Ты сразу заинтересовал меня, но теперь загадок стало больше. Не представляю, сколько еще тайн ты хранишь, но если архант предпочел тебя отпустить, а не уничтожить – ты действительно редкий экземпляр.
Он в задумчивости цокнул языком, после чего добавил:
– В любом случае, ты вернулся домой. Пройденный этап пусть таким и остается. Оставь его позади. Если хочешь, можем прямо сейчас вместе отправиться в Ярморочный городок, на рынок диковинных вещиц. Я обменяю свежепойманных даргов на что-нибудь приятное, а ты увидишь все многообразие ближайшей барахолки. Что скажешь?
– Звучит классно!
Удовлетворенный ответом Иларем протянул ладонь, чтобы переместить нас на торговую площадь.
– Ты только удивляйся потише, – подмигнул он, прежде чем я взял его за руку, но едва я оказался на оживленном рынке, как само вырвалось: «Охренеть!».
Здесь творилось какое-то красочное безумие, больше похожее на волшебную сказку! Мимо сновали духи в пестрых нарядах, звенели и жужжали побрякушки, на витринах пылали огнями стеклянные шарики, вертелись металлические приборы, вспыхивали свечи в лампах, шуршали ткани и сухоцветы.
