— Что-то странное. И глупое. С чего это твой генерал решил, что я смогу помочь в расследовании? При чем тут знание кавказцев? Кстати, там за год могли такие рокировки произойти, что меня и не признают. По-моему, реальной пользы от моего появления вы получите немного. А вот проблем — с точностью до наоборот.
— Там не менее вы нам нужны. Понимаете, там сейчас настоящая паника. Ни из кого слова не вытянуть. А генерал сказал, что вы бы смогли. Потому что чеченцы уважают силу.
Терпухин неприязненно фыркнул.
— Твой генерал, как мне кажется, хотел сказать, что моя репутация бежит далеко впереди меня и что сочинские абреки будут помнить меня еще очень и очень долго. И он надеется, что от одного моего вида они расколются?..
— Послушайте, там убили уже четверых. И наверняка убийства продолжатся. Я не могу спокойно относиться к подобным вещам. И опять же, работа моя заключается не в том, чтобы спокойно смотреть на развитие событий.
— А ты не смотри. Спокойно делай свою работу. Глядишь и наткнешься на что-нибудь.
— Юрий, ну послушайте: мне правда нужна помощь.
— Я не вижу, чем могу быть тебе полезным.
— Просто поедемте со мной в Сочи! Можете вообще ни во что не лезть. Но помогите советом тогда, когда понадобится.
Юрий вдруг зло улыбнулся:
— Есть один способ — очень надежный и ценный. Поймайте какого-нибудь бомжа, только попридурочнее. Повесьте на него всех собак, а потом благополучно сдайте дело в архив. И все будет как по нотам. А потом, если вдруг убийства продолжатся, оформляйте их уже не серией. Очень эффективная тактика. Кстати, вовсю применяемая нашими доблестными органами. Абреки зарежут русского, потом купят мента, ведущего расследование, и все… И никто не сядет на скамью подсудимых. Если так происходит, когда они убивают нас, почему мы должны действовать по-другому?
— Никогда не передергивал, никогда не сажал за решетку кого-то вместо настоящего преступника! — в запале воскликнул Ревякин.
— Ну, это ты пока, по молодости лет, такой идеалист. Семья есть?
— Нет.
— Вот видишь. Сейчас тебя просто не зацепить особо. Не на кого давить, кроме тебя самого. А будь у тебя жена, дети. Вот представь, подъезжает к тебе на улице этакое черномазое чмо на шестисотом «мерсе», подзывает тебя и с улыбочкой в тридцать два золотых зуба начинает объяснять, что он сделает с твоей семьей, если ты не замнешь дело. И ведь замнешь, потому что очень не хочется, чтобы твои жена и дети перестали быть. А от этого никуда не денешься. Невозможно окружить семью охраной на двадцать четыре часа. Поэтому-то любой чеченец уверен в своих силах и безнаказанности.
