- Можешь звать меня Кео. - улыбнулся я ей.
- Пойдем со мной. Я, правда, и сам ещё не знаю, где выход, но мы обязательно найдём его. Ты не голодная?
- Нет, Кео. Я почему-то совсем не хочу ни есть, ни пить, хотя попала сюда уже очень давно.
И ежу было бы ясно, что с девочкой что-то не то, по-хорошему, стоило бы не разговоры с ней разговаривать, а сразу рубить, но... Пока она агрессии не проявляет, первый я бить не буду. И дело тут даже не столько в том, что я не хотел бить ребёнка, сколько в том, что я небыл уверен что справлюсь с тем, кто маскируется под этого ребёнка. В конце-концов, раз он не атаковал сразу, то тут вполне может быть возможен вариант мирного исхода.
- А ты помнишь, откуда ты и как зовут твою маму? - спросил я без особой надежды на ответ. В основном для того, чтобы не молчать.
- Я помню, что мы жили в какой-то деревне. Маму звали Ишшико. Она очень красивая и добрая. - тут я невольно вздрогнул. Да нет. Быть того не может. Мало ли Ишшик в Японии. Это всего лишь совпадение, что её звали также, как мою бабушку.
- А папу как звали? - прервал я затянувшееся молчание.
- Папу? - она наклонила голову и с недоумением посмотрела на меня, - Кто такой этот - папу?
- Ну, как тебе объяснить? - я невольно почесал затылок. Ну не про пестики же с тычинками ей рассказывать, - Папа - это как мама, только мужчина. Обычно у всех детей есть и мама и папа.
- А у тебя есть мама и папа? - с любопытством посмотрела она на меня. К моему горлу неожиданно подступил комок. Я довольно хорошо помнил родителей Синдзи, а вот своих уже почти забыл... Мне было четыре года, когда кто-то привёл меня в детский дом, и я даже не знал, что с ними стало. Сначала я думал, что когда выйду оттуда, то обязательно их найду, но... Прошло много лет, сначала я озлобился на них, что они меня не забирают, а к выпуску из детдома мне стало просто всё равно, кто они, где они... Чужие люди. Поэтому я всегда знал, что рассчитывать могу только на себя. От государства мне была положена квартира, но, как часто так бывает, карета превратилась в тыкву, вместо квартиры предоставили лишь комнату в общежитии. Я встряхнулся, отгоняя грустные мысли.
- Были, но сейчас уже их нет. Я сирота.
- А где они? И кто такой си-ро-та?
- Они умерли. А сирота это тот, у кого больше нет ни мамы, ни папы...
- Так значит, я сейчас тоже - си-ро-та? - она наморщила лобик.
- Я не знаю, малышка. Будем надеяться, что нет. Попробуем всё же найти твою маму. Пойдём, - я протянул ей руку. Она с недоумением посмотрела на неё, но всё же протянула мне свою руку, которая чуть не обожгла меня своим холодом.
