Захваченная инопланетным воином (ЛП) | страница 44
— Ах ты похотливая сучка! Рассказывай подробности.
Я рассказываю Алексис о поцелуе, и, хотя она разочарована, что это — всего лишь поцелуй, — она сердито смотрит на меня, когда я рассказываю ей о своей сопливой истерике.
— Он сказал тебе, что ты красивая, и ты фактически сказала ему отвалить, а потом заплакала?
Я стону.
— Все было не так уж плохо. Он хотел помочь мне переодеться, и я подумала, что он издевается надо мной. Поэтому я сказала ему, что могу сделать это сама, а он рассердился и ушел.
Алексис пристально смотрит на меня.
— Бедняга.
— Бедняга?
— Ну, давай посмотрим на это с его точки зрения. Вероятно, это не привычная для него реакция на то, когда он говорит женщинам, что они красивы.
Я хмурюсь при мысли о том, что Терекс говорит другим женщинам, что они красивы.
— Я не ожидала этого. Он… ну, ты знаешь. А я… ну, ты понимаешь.
Алексис, прищурившись, смотрит на меня. Потом она протягивает руку и тянет меня за волосы.
— Ой! За что?
— За то, что ты идиотка. Почему бы тебе не сказать мне прямо, что ты имеешь в виду?
Я хмуро смотрю на нее, поднимаясь на ноги и расхаживая по комнате.
— Он огромный, горячий воин, сложенный как танк. Я толстая и выгляжу в лучшем случае середнячком. Боже, да уже этого достаточно!
Я шлепаю Алексис по руке.
— Ты, — медленно произносит она, — ведешь себя нелепо. Во-первых, если Терекс считает тебя красивой, кто ты такая, чтобы пытаться убедить его в обратном? Во-вторых, как можно жить с такой дерьмовой самооценкой?
Я сердито смотрю на нее.
— Не очень хорошо, — бормочу я, вспоминая о том, как я жила в Нью-Йорке.
Я вздыхаю.
— Послушай, моя сестра была королевой конкурса красоты. То есть раскрасавицей. Она была худой, спортивной и, по сути, вылитая моя мама. Я унаследовала все свои гены от отца, и они никогда не давали мне забыть об этом
— Понимаю, — кивает Алексис.
Я недоверчиво склоняю голову на бок, и она поднимает бровь.
— Думаешь, что ты единственная женщина, которой говорят какую-то чушь о том, как она выглядит? Добро пожаловать в клуб. Разница в том, что я выросла из тех ужасных подростковых лет, и сейчас я не позволяю всему этому дерьму иметь надо мной власть. Полагая, что ты недостойна любви и привязанности, ты позволяешь им чувствовать превосходство над тобой.
Я вздыхаю.
— Тебе легко говорить, — бормочу я. — Ты красотка.
Она закатывает глаза, откидывается на подушку и обводит взглядом мое тело.
— Ты что, издеваешься? У тебя одни сиськи и бедра чего стоят. Я годами копила деньги на новые сиськи.