— Руби зарядила Тео, — явно довольная пояснила Эшли.
— Что-что сделала? — не поверила Хлоя. Это ж как надо было вывести из себя по уши влюбленную девчонку?
— Запустила в него бокал с коктейлем.
Джонсон недоверчиво раскрыла рот.
— Как… что произошло?
— Мы разговаривали… — не оборачиваясь, ответила идущая впереди Руби. — Ну… так как вообще можно с ним разговаривать. Слово за слово… он обозвал меня дурой, я и сорвалась.
— Прям так и сказал?
— Не совсем, — охотно пояснила Эш. — Он сказал, что ей бы не помешало расширить кругозор и перестать быть навязчивой.
Хлоя раскрыла рот еще шире.
— Вот скотина.
— Да нет, — резко замерев на середине дороги, ответила Руби. Ее плечи затряслись. Послышался всхлип. — Он прав. Я назойливая.
Джонсон кинулась к подруге.
— Бываешь, да. Глупо спорить, — встряхнув ее, кивнула она. — Потому что не любишь ждать и делаешь то, что тебе хочется. И я не считаю, что это плохо. Не слушай никого, ясно? Потому что никакая другая нам не нужна. И пошел к черту этот Тео. Пускай ищет себе таких же затюканных зазнаек, раз не понимает, чего лишается.
Руби слабо улыбнулась в ответ.
— Умеешь утешить.
— А кто утешает? — сурово воззрилась на нее Хлоя, вытирая ей слезы. — Никто не идеален. У всех есть недостатки. Я вот вспыльчивая, а Эш вообще мужененавистница.
— Неправда, — возмутилась та. — Меня просто бесит их тупость. Не дал бог людям мозгов, что я, виновата что ли?
— И я о том же, — обнимая Руби, согласилась Джонсон. — Так что не бери в голову. Ты лучшая, а еще с тобой не соскучишься. Мы тебя любим и полюбят другие. А если кому-то что-то не нравится — пинок под зад и да здравствует свободный полет. Тоже мне, проповедники нашлись.
— Пинок могу обеспечить, — предложила Эшли, присоединяясь к объятиям. — Мне только в радость.
— Кто бы сомневался, — уже более искренне рассмеялась Руби, с благодарностью прижимаясь к подругам.
***
Столько произошедшего за короткий срок буквальным образом сподвигало на долгие разговоры, а не так давно развешенные гирлянды на террасе, ночная прохлада, плетеные кресла и полный под завязку чайник с кофе более чем способствовали откровениям.
Так что по приезду домой к Хлое остаток ночи прошел под громким девизом: “перемывания костей лицам мужского пола или имеющих к ним хоть какое-то гендерное, социальное или психосоциальное отношение”. Правда Эшли не до конца вписывалась в поставленные рамки, но для нее единогласно было принято решение сделать исключение. А вот проснувшийся от женского смеха под окнами мистер Джонсон был бессовестно отправлен обратно досматривать сны.
