Я долго топтался у кованого забора дома Зимина. Раздумывал: развернуть тачку обратно, или попытаться все же встретиться с ним. Вряд ли раздобуду дельную консультацию по ряду щепетильных вопросов, волновавших меня из-за Малиновской, но… хотя бы друга навещу.
С тех пор, как Демьян собрал манатки и с Беловой под ручку улетел из Москвы, мы с ним даже не созванивались. Этот… засранец (я еще по щедрости душевной смягчил) не отвечал на звонки. Мои и Эмиля. Козлина напыщенная. Вычеркнул старых, лучших друзей из своей жизни, променяв на манипулятивную, истеричную, стервозную дрянь. Не хватит всех омерзительных эпитетов, чтобы охарактеризовать мою необъятную ненависть к Диане.
Если после смерти я встречусь с Господом, а он даст мне возможность задать один-единственный вопрос и получить ответ, я спрошу у него: почему мой друг позволил так с собой поступить?
Агнец недоделанный, добровольно отдавший себя на заклание демонической сущности.
Почему не послал Белову?
Почему женился на ней? По-тихому. Не сказав нам с Эмилем.
Беременна? Она? Я вас умоляю! Цирк одной уродки.
Мы в эту хрень не верили. Ни на секунду. А так же поражались наивности Демьяна. Неужели после всех ошеломительных и изощренных выходов Беловой он поверил в ее способность продолжать человеческий род? Если предположить, что это все-таки правда, то… мой друг станет отцом антихриста, или как?
— Черт бы тебя побрал, Демьян, — пробормотал я, неохотно отдаляясь от автомобиля в направлении двухэтажного дома в стиле Прованс.
Поразительно, что вокруг ничего не вяло, а наоборот — благоухало. Я же за версту почуял смрад, исходивший от прогнившей энергетики Дианы.
Ради Зимина мне придется встретиться с ней. Хотя я уповал каждой фиброй души на то, что она презирала саму мысль о встрече со мной так же яростно, как и я — о встрече с ней.
Открыл кованую калитку и поплелся по каменной тропинке к крыльцу, козырек которого был увит виноградными лозами. Похрустел шеей и нажал на дверной звонок.
Только бы не Диана, только бы не эта сучка…
Я провел целый молитвенный обряд в ожидании, пока кто-то встретит меня на пороге.
К счастью, этим человеком оказалась не Белова.
— Зимин, паршивец, — выговорил я и покачал головой, разглядывая похудевшего друга.
Он выглядел ошарашенным.
— Борис? — опирался о дверной косяк, таращась на меня с таким изумлением, словно призрака перед собой увидел. Но на приведение как раз таки походил больше он.
Скинул килограмм пять-семь, сто процентов. Бороду пустил. Да и волосы отрастил, завязал их в пучок на затылке. А прикидом — длинной хлопковой рубахой и свободными штанами — напомнил нестареющего Джареда Лето.
