Мне больно, но сдерживаю себя, не умоляю, не прошу отпустить. Его возбуждает сопротивление. Если не рыпаться, вспышка агрессии может потухнуть.
— Женька… — задирает юбку, оглаживает ягодицы, шлепает по ним. Неприятно, но потерпеть можно, главное, чтобы ремнем не бил, как было раньше.
— Ты же хочешь меня? — вздрагиваю от его пальцев между ног.
Стараюсь заблокировать свой ужас, который вот-вот может меня накрыть с головой. Я начинаю задыхаться: судорожно делаю вдох, а выдохнуть не получается. Картинки прошлого вспыхивают перед глазами, как молнии в темноте.
— Тём, — нахожу в себе силы подать голос, понимая, что секс возле мойки на кухне ничего не решит. — Давай поговорим, как нормальные люди.
— Поговорим? — шипит мне в затылок. — Я сейчас тебя трахну, а потом поговорим.
Артем тянет меня за волосы и оттаскивает в сторону стола. Развернув к себе, обхватывает мое лицо и впивается животным поцелуем, терзая мои губы. Он вгрызается в меня, как голодный хищник в кость.
Пытаюсь оттолкнуть его от себя, испуганная натиском, его звериным напором, бью ладонью по лицу. В ответ я получаю смачный удар наотмашь. В голове сразу появляется звон, перед глазами все плывет, а во рту слюна смешивается с кровью.
— Сука, совсем свое место забыла? Я тебе быстро напомню, из какого села ты сюда приехала! Падла! — еще раз бьет по лицу, но в этот раз обидной пощечиной. Трогаю языком разбитую губу, потом зубы. Хорошо, что не выбил.
Злой отходит от меня, смотрит с ненавистью и одновременно с похотью. Гремучая смесь чувств. Взрывоопасная.
— Верни мне мою дочь, — хриплю, вытирая рукой слюни с уголков губ. — Она же тебе не нужна.
— Она и моя дочь, Женя, поэтому хрен ты ее получишь, — от его спокойствия я покрываюсь мурашками. Лучше бы орал, крошил посуду, выплескивал свои эмоции, чем разглядывал меня, как мелкую букашку, холодными глазами.
— Я там документы принес, подпиши их.
— Какие документы?
— На отказ от родительских прав.
— Ты пошутил? — я жадно смотрю в лицо некогда любимого человека, ищу хоть намек на злую шутку, но Артем даже не ухмыляется.
— Пять лямов сразу на счет, как подпишешь. В конце недели заеду за бумагами, но можешь отослать с курьером в офис, если невтерпеж получить денежки.
— Да пошел ты! — в сердцах бросаю Артему в лицо ругательство. Были бы под рукой бумаги, и их бы швырнула.
Отказаться от ребенка? Да никакие деньги не заставят меня отказаться от собственной дочери! От ребенка, которого я носила под сердцем девять месяцев, которого целый год держала на руках, прижимая маленькое тельце к груди.
