– Откуда ты знаешь этот бордель? Бывал там?
– Дважды. Когда прибыл в штаб батальона СС для дальнейшей отправки на остров и перед самым отъездом. Меня туда водил помощник начальника штаба, оберштурмфюрер, не помню его фамилии, имя Удо. Мне понравилось. И недорого, и чистенько, и безопасно. Девочки – все немки, а сам гостевой дом, как сказал оберштурмфюрер, под покровительством начальника гестапо.
Динер кивнул:
– Ну что ж, «Линда» так «Линда». Вопрос, сколько времени дадут нам на отдых. Думаю, не меньше недели. Интересно, куда нас отправят?
Шрайдер поморщился:
– Лишь бы не на Восточный фронт.
Штурмбаннфюрер недовольно посмотрел на начальника лагеря:
– Ты боишься попасть на Восточный фронт? Боишься русских?
– Зачем вы так, герр Динер, я никого не боюсь, но близится зима. А она в России жестокая. Я не переношу холода. Кстати, в отделе управления, где я служил до отправки в командировку, у меня был товарищ. Сам напросился в Россию и вернулся в феврале с обмороженными ногами, которые, в конце концов, пришлось ампутировать. Сейчас он на протезах служит в управе какого-то района под Лейпцигом. Нет, если получим приказ, то мы, верные фюреру, отправимся хоть в ад, но лучше бы избежать этого. Туда мы всегда успеем.
– Разумно. Между нами говоря, я тоже не стремлюсь в Россию. Хотя наверняка мог бы претендовать на высокую должность на оккупированных территориях. Посмотрим, как все сложится.
– Да, гадать бессмысленно.
– Еще по сто граммов?
– Нет, по-моему, это уже лишнее.
– Ты прав.
– И что теперь делать, не представляю.
– Выспись.
– Да разве сейчас уснешь?
– Ну, тогда неси службу. До полудня он будет в силе.
– Пройдусь еще раз, осмотрю прибрежную линию.
– Верное решение. А я прилягу, устал.
– Это от нервов, все же инспекция Черного Барона – это не шутка.
– Да. Если что, буду у себя.
– Хорошо.
На ужин заключенных вывели по старому распорядку.
Пехнер пристроился рядом с Влахом:
– Почему тебя отпустили, Эрик?
Влах прошипел:
– Отстань от меня.
– Но попытку побега гитлеровцы не прощают, а тебя отпустили.
– Еще слово, и я задушу тебя.
– Хорошо, молчу. Главное, мы живы. И я увижу свою Марту.
– Увидишь. В ином мире.
– Не говори так.
– Отвали.
После ужина время пролетело быстро. Влах ушел в дальний угол барака, где было больше поляков. Среди них выделялся Ярош Ганек, тоже приговоренный к смертной казни за покушение на начальника гестапо в своем городке Колице и тоже помилованный фюрером с направлением на Ургедон.
– Привет, Ярош!
