Возвратившись в Петербург, пошёл в театр, в балет. Публика молчаливая, в получёрном, лица бледные, серьёзные, таинственные. Так и смахивают все на социалистов…
26 октября поехал поклониться праху Царя-мученика в Петропавловскую крепость. Я долго плакал на его могиле. Царь — и в крепости. Нет, это невозможно. Мы должны перенести его в будущий храм. Его могила должна быть выделена от гробниц других государей. Пётр и Екатерина были велики своими делами, а он был велик своею кротостью и милостью. Это был посланник Божий, вдохнувший новую жизнь в миллионы людей.
Нет. Он не должен лежать
На острове тихом, за крепкой оградой,
Омытый волнами Невы.
[109]Он должен покоиться в храме, созданном в его память благодарным и любящим народом.
И тут вокруг святой могилы
Шумят не волны невских вод,
А движутся народны силы,
И русский молится народ…
Грустный возвратился в Либаву. Попал на собрание русских жителей в немецком клубе. Обсуждался вопрос об учреждении русского клуба. Нашли, что необходимо для этой цели собрать семь тысяч. В подписке принял участие и я.
Всё начальство порта вызвано в Петербург. Вследствие жалоб купцов министерство недовольно тем, что канал (бар) плохо очищается. Либавский порт заносится песком так сильно, что если сегодня какое место будет углублено на два фута, завтра оно опять сровняется. Работам, кроме того, постоянно мешает ветер, дующий вдоль канала. Поэтому в месяц приходится работать не более восьми дней. Об устройстве мола только говорят. Правление Либаво-Роменской железной дороги, на обязанности которого лежит улучшение порта, относится к этому делу халатно, не ставит настоящего агента и в лице главного инженера имеет в то же время и исполнителя работ. Понятно поэтому, как идёт дело.
12 февраля директор Либаво-Роменской железной дороги вместе с французскими инженерами осматривал гавань. Кажется, пришли к заключению порт не увеличивать. Следовательно, все работы пропали даром. Машины передаются купцам с тем условием, чтобы они производили очистку порта на свои средства и под своим руководством и наблюдением. Поговаривают, что общество Либаво-Роменской железной дороги берёт их себе, на свои надобности и что новое здание таможни будет строиться по ту сторону канала. Именно там и следовало строить здание таможни, потому что теперь подача вагонов к зданию неудобна и для города, и для дороги. У нас всё так. Конечно, всё это происходит потому, что во всём имеется в виду лишь одна личная выгода, а не общественная польза, не интересы государства. Всё делается и потом переделывается, не достигая цели, ни общегосударственного блага.
