Небеса над убегающим племенем покрывались черными тучами. Где–то вдали была видна маленькая черная точка парящая высоко над заснеженными вершинами. Пугающий голос, говорящий на неизвестном языке, эхом разлетался по долине. Каждое слово чеканилось словно удар молота по наковальне. Небеса разразились вспышкой ветвистой молнии. Золотая голова не успела упасть как зависла в полете и медленно начала подниматься обратно к вершине, раскидывая в стороны булыжники, врезающиеся в нее по пути. Новая молния, в десяток раз сильнее предыдущей, осветила серые облака. Раскат грома ужасающей силы звоном отдался в ушах беглецов.
Другой голос, более хриплый, вторил эхом первому, также произнося на всю долину непонятные слова. Гигантские потоки пламени смешались с молниями далеко вверху. Новые титанические удары вновь обрушились на гору заваливая всю поверхность у основания грудами камней.
— Помоги нам Мать Земли, спастись от гнева сих демонов! — отчаянно воскликнула дикарка.
Третий голос, более глубокий и пугающий присоединился к разлетающемуся эху. Он произнес всего три слова и небеса взорвались в одной точке, от которой облака мгновенно разлетелись в стороны. Пронзительный неописуемый звук пронесся по долине и обрушился на племя дикарей. Люди схватились за уши от чудовищной боли. Кровь засочилась по их ладоням. Не в силах выдержать эти чары они начали слетать с лошадей замертво. Сразу за ними, стали опадать и скакуны. Черная точка высоко вверху, полетела вниз, постепенно ускоряясь в свободном падении. Следом за ней по воздуху развеивались полосы цветных порошков. Новое эхо голосов, больше не прозвучало.
Бледная Фарэя лежала на деревянной кровати внутри небольшой комнатушки деревенского дома. Лицо девушки кривилось в гримасе боли, а на ее тощей груди медленно росло черное, смолянистое пятнышко проклятия. Чародейка жалобно стонала, не открывая глаз, и сжимала ладонями старую, пожелтевшую перину под собой.
У противоположной стены, на такой же кровати, едва помещаясь, лежал Лиам облаченный в исцарапанный доспех. Окровавленное тело и латы юноши испачкали простыни, окрасив их в багровый цвет. Парень тоже корчился от боли, но не из–за проклинающих чар, а в следствии десятков порезов, оставленных оружием мертвецов, что проникло во все не защищенные места.
Квестор с опустошенным взглядом склонялся над парнем и накладывал исцеляющее заклинание, попутно черпая запасы энергии из теладонита. Старый страж медленно водил ладонью вдоль конечностей Лиама старательно заживляя раны в местах, где клинки проникли сквозь стыки лат. В движениях его читалась дикая усталость.
