— О, не страшно, я пообедала в городе, — мельком взглянув на тарелку домашних сэндвичей, вернувшись, непринуждённо улыбнулась Нина, махнув рукой, — Признаться честно я устала. Милый, — обратилась она к скачущему вокруг неё Никитке. — Ты ведь пойдёшь со мной на качели?
— Хм, а я что наказана? — притворно надулась я, внезапно осознав, что означает это выражение на её лице — смятение, скрываемое за оживлённостью.
— А тебе всё-таки придётся немного пообщаться с господином Мазуром, моя дорогая, — мягко, словно извиняясь пробормотала Нина, и как раз в этот момент на пороге нарисовался Захар собственной персоной, словно ждал за углом условного сигнала.
— Я здесь не только ради этого, — бесстрастно отозвался он, когда я молча швырнула оставленные им ранее бумаги на журнальный столик. — В сложившихся обстоятельствах я чувствую некую личную ответственность, поэтому не могу стоять в стороне от твоей судьбы, Злата. Рано или поздно ты захочешь двигаться дальше, а с твоим образованием следует продвигаться по карьерной лестнице, не стоит растрачивать себя…
Наверное, Захар запнулся оттого, как именно я уставилась на него. Я смотрела на него с состраданием, как на больного идиота, кривляющегося перед толпой.
— Неужели вы не понимаете, господин Мазур, что одним только своим присутствием вы заставляете тот день всплывать у меня перед глазами, и я снова чувствую себя униженной и растоптанной? Я больше не нуждаюсь в вашем участии и покровительстве. Я разберусь со своей жизнью. Сама.
— Я уважаю гордых женщин. … Они обычно так и умирают — стоя и в одиночестве, — голос Захара прозвучал сухо и твёрдо. При этом он ни разу не отвёл своего взгляда. — Но я всё-таки сторонник рационального подхода и практичности. Любые раны, если они не смертельны, затягиваются, а у тебя есть ради кого строить будущее. Без лишней скромности я человек не бедный и далеко не последний в своих кругах. Ничего не требуя и не ожидая взамен — я предлагаю тебе помощь, защиту и обеспеченность. Всё остальное в твоих руках, Злата. Подумай. Ты можешь изменить свою жизнь, заставить её набирать обороты. Не буду долго истязать тебя своим присутствием.
После его ухода я ещё несколько минут стояла одеревеневшей статуей. А потом вышла из комнаты и покинула там все сказанные им слова и мои мысли. Не хотелось больше размышлять — мне хотелось впустить в своё сердце покой. Вскарабкавшись в гору — я окунулась в необъятное и неописуемое, исцеляющее, несущее надежду. Поблёскивающее озеро, горы вдали, небольшой примостившийся к ним городок и необыкновенный закат, пронизавший всё своими красками. Я жила … я оживала… я набиралась силы… я возрождалась. Снова.
