Я, устало вздохнув, опустила глаза. Началось. Н-да. Мамочка была не просто не в духе, она была в редкой формы ярости. И судя по тому, что удалось услышать, виноват мой отец. Наверное.
— Что произошло, мам?
— Не мамкай! — рявкнула родительница. — Сделай кофе. Принеси. И сядь!
Властный тон Лизаветы Михайловны не дал ослушаться. Да и чревато это было, ослушаться.
Молча кивнув, зарядила кофемашинку, заодно включив компьютер и, выполнив все, что приказала директриса, поставила перед ней чашку кофе, присев на краешек стула, вопросительно подняла брови.
Все. Лара Котикова вся во внимании и готова ко всему!
Но оказалось, что готова я совершенно не ко всему. И уж точно не к этому.
— Так что за пожар, мам?
— Не мамкай! Не дома, — уже менее злобно шикнула она, отпив обжигающий напиток и потерев переносицу, — Пожар ― это, дочь, мягко сказано. Это не пожар, это катастрофа мирового масштаба.
Я терпеливо ждала, пока мама перечислит все виды "пожара", подразумевающее эту самую катастрофу, и подойдет к сути, слушала ее вполуха. Задумавшись о том, какие именно первые документы стоит передать присланной из одного из отделов новенькой девочке, как раз окончившей курсы личного помощника директора, чуть не пропустила самое главное.
— … Твой отец продал часть нашей фирмы, Лара. Часть «КотоффИнкорпорейшен»! Продал, понимаешь?!
Вздрогнув, неверяще посмотрела на мать, надеясь, что ослышалась.
— Прости, что? Мне показалось…
— Нет, не показалась, — хищно оскалилась матушка, испугав меня еще сильнее, аж сердечко дрогнуло. — Твой отец продал часть семейного бизнеса, Лара!
Твою маковку.
— Он что сделал?! — ахнула я.
Мои руки сами потянулись к телефону, чтобы немедленно позвонить отцу и уточнить, что он такое пил, курил и вообще, правда ли это? И если да, то о чем и чем, его маковку, думал?!
— Продал часть нашего бизнеса, Илария, — уже спокойно повторила мама, нацепив свою излюбленную маску — офисной, холодной, жесткой дамочки.
Но это только в бизнесе, конечно. Дома она была не совсем такая. Ну, почти не совсем.
— Кому? — все еще находясь в ступоре, осторожно спросила.
— Кому именно, не знаю, — поморщилась она, отстраненно посмотрев в окно. — Твой отец, знаешь ли, был не слишком приветлив и многословен. От нашего семейного юриста слышала, что какому-то иностранцу. А вот кому…
Она пожала плечами и нахмурила лоб, поднимая с пола скинутые листы договоров и отчетные таблички.
— Иностранец? — пораженно икнула.
