— Туда.
* * *
Мадам Эммануэль была высокой и статной: волосы идеально уложены, а на тунике не было ни единой складки. Ее пояс э изящно сшит из крученого шелка нескольких мерцающих цветов.
Даже Фабио смотрел на нее оценивающим взглядом, а он обычно приберегал свою признательность для молодых и красивых мужчин. Хотя, надо сказать, в его взгляде не было ничего, кроме профессионального восхищения модисткой.
— Оставьте свои вещи в кабинете. Вы можете забрать их после того, как закончите сегодняшнюю работу.
Фабио обменялся недоверчивым взглядом с Аликс, и его нахмуренные брови, казалось, говорили: «У нас есть работа в самый первый день?»
— Вымойте лицо и руки. На столе стоит таз с водой. — Фабио выглядел так, словно она спасла ему жизнь, поскольку был очень щепетилен в вопросах гигиены. — Вы оба покрыты пылью с улиц, а мы не можем допустить этого в замке. Всегда держите себя в чистоте и опрятности.
Когда они умылись и вытерли руки льняными полотенцами, Эммануэль повернулась к Фабио.
— Вы, должно быть, тот сапожник, о котором говорила Анна-Мария.
— О нет, мадам. Я портной. — Фабио указал на Аликс. — Она сапожник.
Тщательно выщипанные брови Эммануэль сошлись на переносице.
— Девушка, которая чинит обувь?
Аликс кивнула и произнесла:
— Мой отец научил меня этому ремеслу перед смертью, мадам.
— Что ж… — Эммануэль взглянула на руки Аликс и, казалось, осталась довольна. — У тебя будет много работы, потому что принцы часто изнашивают свои сапоги. Я жду, что ты будешь усердно работать и не жаловаться, или я найду тебе замену.
Аликс присела в реверансе и заверила женщину, что способна работать много часов подряд.
— Вы можете доверять моей госпоже, когда она порекомендовала ее, мадам, — с готовностью добавил Фабио.
Аликс улыбнулась ему, радуясь, что он рядом. Она не была застенчивой или робкой по натуре, но это всегда успокаивало, когда она переезжала в новое место.
— Следуйте за мной.
Она вывела их из кабинета, провела по коридору, украшенному картинами, и открыла дверь в комнату с высоким потолком и навесными окнами.
Это была большая комната, но она казалась тесной и переполненной из-за большого количества людей, работающих в ней. Столы разных размеров — круглые, прямоугольные, даже восьмиугольные — были расставлены беспорядочно со стульями и табуретками.
Портные, швеи и портнихи склонились над работой — шили, мерили, кололи, вышивали. Воздух гудел от щелканья ножниц, шелеста шелка и хлопка, падающих на землю, и гула болтовни, который затих, когда Эммануэль открыла дверь.
