Артём собирается отдать Лютому свою жену! Рассчитаться ею!
Ох и взбесился я тогда, наверное, разнёс бы дом, но Тугарин напомнил, что время не ждёт — люди Лютого уже на пути к ресторану.
Пришлось самому рвануть следом — хорошо моим объяснять ничего не надо. Увидели босс несётся, попрыгали в тачки и следом.
Мы приехали вовремя.
…У Артёма — шикарная квартира в пентхаусе. Но я счёл нужным привезти его в родовое гнездо. Здесь говорить будет сподручнее.
Извини, братишка, разговор будет долгим и местами болезненным.
Хмыкаю себе под нос и вылезаю из машины
____________________________
[1] «Оли́мпия» (фр. Olympia) — картина, написанная в 1863 году французским импрессионистом Эдуардом Мане. Будучи выставленной на Парижском салоне 1865 года, картина стала причиной одного из самых больших скандалов в истории искусства.
ИНГА
Дверь распахивается и в проёме появляется тьма. Вернее, это Пахомов. Просто он такой огромный, что закрывает даже малейший свет. Однако я вижу, как этот нелюдь ухмыляется. И чувствую, как трясётся Артём, прижимаясь ко мне.
И, несмотря на все гадости, что он мне наговорил и собирался сделать, Артём пугает меня куда меньше, чем Пахомов. Я на себе ощутила, как тот умеет наказывать за одному ему известные провинности.
— Братишка, на выход! — рявкает Пахомов и отстраняется, давая возможность Артёму выбраться наружу.
Но мой муж лишь мотает головой и уползает подальше вглубь салона.
— Тёмыч, не беси! — с плохо сдерживаемой яростью говорит Пахомов. — Вылезай сам, или я выволоку тебя, и тогда будет хуже.
— Ты чудовище! Ты мразь! Зачем отец только тебя из приюта забрал?! — вопит Артём, закрываясь руками, как от ударов.
— Могу прямо сейчас устроить тебе встречу с родителем, — Пахомов совершенно спокойно достаёт оружие и наводит на Артёма, — сам и спросишь.
— Не надо! — канючит Артём.
— Тогда вылезай! — голос холодный, бескомпромиссный. Таким — повелевают. Такому беспрекословно подчиняются.
Вот и Тёма, скуля, всё-таки ползёт к двери и почти вываливается наружу.
— Тащите его в гостиную. Будем отмечать. У меня брат женился, как-никак!
«Люди в чёрном» подхватывают орущего и брыкающегося Артёма и волокут его в сторону дома. Родовое гнездо Крачковых высится впереди чёрной громадой.
— Теперь вы, Инга Юрьевна, — всё тем же холодным тоном произносит Пахомов. Однако оружие убирает и протягивает мне руку.
Да я скорее жабу поцелую, чем его коснусь!
Фыркаю:
— Не утруждайте себя, Валерий Евгеньевич, — стараюсь, чтобы голос не дрожал, выдавая помесь отвращения и страха, — я справлюсь.
