Тут разговор повернул на пустыню Наска, инопланетян, потом пошла рубка по поводу строителей пирамид и про инков, кажется, забыли. Кончилось все приходом распорядителя, он сказал, что гардеробщица просит забрать одежду, потому что хочет домой.
Фил собрал свои пожитки в кожаный портфель, кто-то подходил к нему пожать руку, в общем, его плотно окружили, но я, как сомнамбула, протиснулась, добралась до него, протянула пособие и попросила автограф.
– Зачем это вам? – Фил взял брошюрку и воззрился на меня с удивлением. – Вы собираетесь заниматься староиспанским?
– Есть такая вероятность, – сказала я и сглотнула слюну.
– На ней же библиотечный штамп, – еще больше удивился Фил.
– Скажу, что потеряла книгу и заплачу.
– В десятикратном размере?
– Ну и пусть.
– Знаете что, сдайте книжку в библиотеку, я вам принесу такую же. – Фил вернул мне пособие. – Сможете завтра подойти к университету, к зданию двенадцати коллегий? Тогда встретимся у входа в четыре. Позвоните мне сегодня вечером, чтобы я не забыл книжку. Запоминайте телефон, это очень просто: первые три цифры год рождения Гипатии Александрийской, женщины-астронома, математика и философа, родом из Греции.
– Древней? – уточнила я.
– Древней. А еще четыре цифры – дата сражения при Гренгаме.
Фила продолжали осаждать, время, отпущенное мне, истекло. Спускалась я в гардероб, что называется, не чуя ног. Летела, порхала, напевая песню маминых студенческих лет про фантастику-романтику, переделав слова:
Гипатия, Гипатия,
Наверно, в этом виновата.
Гипатия, Гипатия,
Зовет, зовет меня куда-то.
За мной пробовала увязаться девчонка с нашего курса, но, узнав, что она собирается идти налево, я пошла направо, к каналу. Погода стояла какая-то необычная, дождь закончился, ветер утих, а набережная пропахла мокрым раздавленным тополиным листом. Не успела я подумать об этом удивительном запахе, как вспомнила, что забыла в гардеробе мешок с зонтиком, и помчалась обратно.
У входной двери я увидела Фила с двумя седобородыми дядьками. И он меня увидел.
– Конечно, вы и есть та самая растеряшка, которая забыла зонт! – сказал Фил.
Как мило он ко мне обратился, как доброжелательно!
Я закивала головой, влетела в вестибюль, добежала до вешалки, где гардеробщица вручила мне мешок, и направилась к выходу. Я была страшно смущена, что он увидел мою затрапезную куртку, в которой только на дачу ездить. Впрочем, Фила с компанией уже и след простыл. Я повернула к каналу и вдруг заметила его. В плаще, в шляпе с полями, он шел впереди. Какое-то время я следовала за ним, потом окликнула:
