— Какая? — Даша сомневалась, что за всю жизнь в ней хоть раз концентрировалось столько смелости и желания. Говорить, когда можно было бы без слов обойтись. Смотреть на то, как он ее тело взглядом оглаживает.
Впервые кажущееся ей ровно настолько красивым, насколько ощутимо желанным для него. Для ожившей сказки и мечты.
А она ведь даже в мыслях никогда не позволяла себе зайти дальше поцелуев со Стасом Волошиным. Понимала, что только хуже будет. А теперь… Лучше, кажется, некуда.
И снова голова сама собой запрокидываются, когда мужские пальцы крадутся по коже, щекоча живот, обманчиво близко подкрадываются к груди… Но проскальзывают мимо, движутся вверх по ключицам, поддевают и так задранный подбородок… Играются…
— Ты такая красивая, Носик…
И играть вроде бы хорошо, но ведь хочется не только играть. Поэтому Даша сама потянулась к уже его футболке, проделала тот же фокус, что он недавно, придвинулась на коленях еще ближе, прекрасно ощущая, что ее хотят не меньше, чем хочет она. Прижалась кожей к коже, обвила шею руками, приблизилась к самым губам, выдохнула в них:
— Либо «Даша», Стас, либо ты — гребанный извращенец…
Он хмыкнул — тоже прямо в губы, руки опустились по спине к ягодицам, сжимая.
— Как скажешь, Даша.
На этом разговоры пусть временно, но прекратились. Они целовались упоительно, оттягивая неизбежность, которая плела узлы в животах.
Стас и сам бы вряд ли объяснил, как умудрился на ноги встать, удержав при этом Дашу на себе, развернуться, опустить на кровать мягко. Дашу-Носика, обвившую его конечностями, словно обезьянка ствол дерева… Победить в войне с джинсами — точнее с замком, стянуть их вместе с бельем, бросить куда-то…
И снова целовать, позволяя рукам гулять по телу уверенней. Уже не просто пританцовывая щекоткой, но клеймя отпечатками пальцев, которые на завтра, может быть, где-то окажутся синяками. Но Даша явно не боялась таких последствий — сама царапнуть могла, куснуть, сжать сверх меры… Потянуться уже к его ремню, не тратя времени, не отрываясь от губ… Справиться с ним, руками, пятками, с пыхтением и ругательствами сквозь зубы, а еще под сопровождение его смеха, стягивать одежду теперь с него, потом дрожать нетерпеливо, обвивая ногами пока неизвестное, но настолько любимое уже тело, заглядывать в глаза, гладить по щеке, снова касаться губ.
— Я люблю тебя. Пусть ты меня пока нет, но я тебя уже. И нам хватит…
Даша не хотела ни обидеть, ни «выжать» ответную ложь. Просто… Ее переполняло, и не было сил сдержаться. Отсутствие ответа не царапнуло бы. Ложь тоже. А он, как всегда, оказался честным.
