— Как это все меня… — ясно было, чем закончить хочет, но сдержался. Даже наедине с собой не позволил себе же договорить. Даша не сказала бы, откуда знает, но не сомневалась — в душе у Волошина сейчас пожар. И горит не какой-то сарай или стог сена. Нет — военный склад. С «фейерверками» и серией цепных реакций.
И лучшее, что она сейчас могла бы сделать — оставить наедине. Дать остыть. Выйти через полчаса, когда он чуть успокоится, но за свои поступки ведь надо отвечать, как сказал парой секунд ранее Стас Волошин? Вот и Даше пришлось.
Дверь чуть качнулась от слабого ветерка, издав протяжный скрип.
Стас оглянулся. Пусть в гостиной было так же темно, как в спальне, силуэт увидел, опять выдохнул.
— Выспалась, Даш? Прости, ты заснула, не хотел будить. В спальню отнес, ты даже глаз не открыла. Я решил, что будет лучше дать тебе выспаться…
Он сделал вид, что не понимает — подслушивала. Это было благородно. Снисходительно. Взрослая реакция на детский прокол. Но она-то не ребенок совсем…
— Что она хочет от тебя, Стас? — Даша не знала, это темнота придает смелости или лавина импульсивности, которая начала катиться прошлой ночью, теперь же только набирает темпы, но она проигнорировала попытку Стаса обойти щекотливую тему.
Вышла из спальни, но осталась стоять с противоположной от Стаса стороны дивана. Он же глянул мельком, потом к окну отвернулся, передернул плечами.
— Не хочу об этом говорить. Развод — это сложно. Должна понимать. Почти так же, как расставание, только надо еще пару кругов адовых формальностей пройти.
— Ты ее любишь до сих пор?
— Даш… Зачем тебе?
— Хочу знать.
— Зачем?
— Раз спрашиваю — значит, надо. — звучало, пожалуй, более чем нагло. И любой другой послал бы нафиг. Имел право, Стас же только оглянулся, поймал ее взгляд в темноте. Ответил. Честно.
— Нет.
— Из-за того, что она сделала?
— Да. Я не готов такое прощать. Как бы ни любил когда-то.
— Больше жизни… — под нос себе шепнула. Те слова, которые он сказал давным-давно у своего подъезда. Сказал так же искренне, как теперь это короткое «нет».
— Я утолил твое любопытство, Носик? Можем ехать? — его эмоции сложно было считать. У него будто всегда все было под контролем. Всего раз прорвалось. Тогда, на ужине у Тёмы.
— Это не было любопытство, Стас. Не считай, что я…
— Я ничего не считаю, Дашка. Просто наблюдаю, как жизнь к херам рушится… Хочешь рядом постоять, посмотреть? Я не против. Но не советовал бы.
Он опять спокойно сказал, Даше же пришлось щеку изнутри закусить, чтобы помешать губам моментально изогнуться в грустной гримасе. Просто потому, что его «жизнь к херам» для нее было чередой самых счастливых микромоментов. Полет. Хот-доги на заправке. Переписка глупая. Прошла ночь. Сегодняшний день…
