Он чудовищно вырос, вознёсся над окружающими зданиями — этакий муравейник с шестиугольными дверьми в тёмно-красном кирпиче. И муравейник этот кишел жизнью. Кошки с сапфирными когтями цеплялись к его стенам, подобно лоснящимся гаргульям. Вокруг башенок увивались плотные стаи голубей. Орды крыс с лазурными хвостами вбегали в открытые широкие двери и выбегали из них, как боевые подразделения на задании. Воздух верещал, как включенная дрель, от густых чёрных туч насекомых — чёрного дыхания гиганта.
— Юмалаута, — выругался Косонен. — Оно упало здесь?
— Вообще-то нет. Просто я должен был привести тебя сюда.
— Что?
— Прости. Я соврал. Всё было как в «Горце»: один выжил. И он хочет с тобой встретиться.
Косонен растерянно уставился на Перу. Плечи и руки того серым трепещущим плащом обсели голуби. Они вцепились острыми когтями в лохмотья, волосы, даже кожу — и бешено забили крыльями. Пера взлетел.
— Ничего личного, просто он предложил более выгодную сделку. Спасибо за суп! — прокричал он и уже через миг был высоко в небе чёрным лоскутком.
Земля вздрогнула. Косонен упал на колени. Окна-глаза, смотрящие на улицу, зажглись ярко и зло.
Далеко он не убежал. Пальцы города, голуби и насекомые, накрыли гудящим облаком. Десяток химерических крыс вцепился в голову. Их механические сердца тоже гудели. Что-то острое прокусило кость. Полыхнула, как лесной пожар, боль, и Косонен вскрикнул.
Город заговорил. Его слова слагались из громовых раскатов, дрожи земли и вздохов зданий. Слова медленные, выжатые из камня.
Папа, сказал город.
* * *
Боль прошла. Косонен услышал нежный плеск волн, в лицо подуло тёплым ветерком.
Он открыл глаза.
— Привет, папа, — сказал Эса.
Они сидели на причале возле дачи, укутанные в полотенца, распаренные после сауны. Был вечер. Тянуло холодком: финское лето ненавязчиво напоминало, что ничто не вечно. Над голубоватыми верхушками деревьев висело солнце. В спокойном озере плавали жидкие отражения.
— Я подумал, что тебе здесь понравится, — сказал Эса.
Таким Косонен его и помнил: бледный тощий мальчик с выпирающими рёбрами, длинные руки сложены на коленях, на лбу мокрые волосы. Но глаза… глаза, чёрные сферы из металла и камня, были глазами города.
— Мне нравится. Но я не могу остаться.
— Почему?
— Мне надо кое-что сделать.
— Мы не виделись целую вечность. Сауна теплая. В озере охлаждается пиво. Куда спешить?
— Я должен тебя страшиться, — сказал Косонен. — Ты убивал людей. Пока тебя не заперли здесь.
