Для понимания сути этих процессов нам надо разобраться в том, что происходило с мировой экономикой во второй половине XX века и была ли в 1980-е годы на самом деле какая-то неолиберальная революция.
Как неолиберализм не победил в 1980-х
На волне сформировавшегося к середине XX века всеобщего увлечения социализмом правительства западных стран стали повышать возлагаемое на экономику фискальное бремя, перераспределять ВВП через госбюджет и тратить все больше денег налогоплательщика на образование, здравоохранение, помощь малоимущим. Борьба за избирателей приводила к тому, что расширять эту систему стремились все политики, тогда как сворачивать не решался никто.
Однако в 1970-х годах явно стала ощущаться проблема снижения эффективности государственного регулирования. Нельзя ведь повышать налоги и пошлины до бесконечности, поскольку бизнесу становится невыгодно работать. Особенно если растут еще и издержки производства. Именно в середине 1970-х они стали быстро расти, поскольку страны ОПЕК вздули цены на нефть.
Разочарование в этатизме обернулось ростом популярности порядком подзабытых либеральных идей [Джонсон 1995, т. 2: 309-408]. Противникам этатизма удалось остановить увеличение налогового бремени. Более того, на волне критики госрегулирования в некоторых странах (Великобритания, Франция, Австрия) была осуществлена приватизация. Причем все это проходило на фоне либерализации внешней торговли и международного движения капиталов. Словом, в ряде моментов неолиберализм и впрямь достиг значительных успехов.
Однако слов об этих успехах было намного больше, чем дела. Политики по-прежнему нуждались в больших госрасходах для того, чтобы приобретать себе голоса за счет денег налогоплательщика. Обыватель всегда любит слышать о том, как президент или правительство изыскивают средства на решение очередной проблемы, но не задумывается, насколько его собственный карман страдает от такой безудержной щедрости руководителей страны.
В итоге на фоне победных реляций неолиберализма стал разворачиваться очередной виток этатизма и популизма. Правительства бросились искать, где взять деньги. Теоретически можно было бы прибегнуть к ускоренной денежной эмиссии, однако как раз в это время целый ряд латиноамериканских государств, энергично налегая на «печатный станок», умудрились влезть в столь высокую инфляцию, что сей печальный пример показал чрезвычайную опасность денежной эмиссии. Оставалось одно — одалживать. Благо в мире скопилось так много свободных денежных средств, что бизнес с удовольствием готов был предоставлять их государствам за солидное вознаграждение.
