Светлые волосы трепал ветер, они ловили свет и порой выглядели как белые, а порой как золотые. Оттенок менялся от того, как часто я была на солнце, но во сне цвет волос немного менялся от направления, куда я поворачивалась.
«Это не настоящая я», — снова сказала я себе. Это было не мое платье, не моя жизнь.
Те тени не могли звать меня, ведь я не была тут собой.
— Лирика, — снова позвали тени.
— Проснись, — потребовала та, что стояла ближе к весне.
— Пора, — шепнула та, что была ближе к осени.
И хоть они шептали, слова были криками в моих ушах.
Я резко проснулась, кожа была липкой от пота, я пыталась отдышаться. Майка промокла, прилипла к телу, и шорты задрались, пока я ворочалась во сне. Одеяло было на полу, а простыни смялись у края кровати, так что я точно барахталась.
Я сглотнула, прищурилась, глядя на часы. Солнце уже встало, хотя не было и семи утра, но в Денвере, Колорадо, было лето, и это означало голубое небо, яркое солнце и дожди, возникающие из ниоткуда.
Белые шторы были задвинуты, но они не подавляли свет, так что я научилась уже давно спать с лучами, падающими на лицо. Приходилось, если я хотела выспаться. Я была подростком, и сон был частью жизни, особенно летом.
Мне было восемнадцать, и я была готова идти в колледж осенью, но я все еще ощущала себя подростком, который хотел спать и не вставать рано на уроки. Не помогало то, что стены в комнате были сиреневыми с тех времен, когда я обожала фиолетовый, и на шторах и кровати внизу были кружева.
У моей семьи был неплохой доход, но мы относились к среднему классу, и нынче это означало, что денег на ремонт в спальне, чтобы она подходила для девушки, которую ждал колледж, не хватало. Я не переживала. Я не собиралась тут задерживаться. Вскоре я буду в общежитии в местном университете, филиале Колорадского университета, потому что я не могла позволить университет в Боулдере. А еще так я могла оставаться близко к дому.
Потому что, хоть я думала, что была готова начать новую жизнь и быть взрослой, кошмары мучили меня, сколько я себя помнила, намекая, что я была не такой взрослой, как считала себя.
Какому подростку нужен был ночник, чтобы прогонять страшные тени?
Мне. Лирике Камарон, ходячему воплощению нерешительности, не готовой полностью ни к чему.
Я провела рукой по лицу, не дала себе скривиться от того, как вспотела, и вздохнула. Сны раньше были не такими частыми, а теперь я видела их почти каждую ночь, и я не знала, что они значили. У меня всегда было хорошее воображение, но сны теперь были на другом уровне.
