— Впечатляет, Дариан, — сказала я, уставившись в окно, рассматривая букашек, которые, видимо, должны были быть людьми. — Ты здесь живёшь с родителями?
— Нет, один, — огорошил он меня, отчего я резко развернулась к нему лицом. — Я здесь живу тогда, когда хочу побыть один.
— И как часто ты находишься в одиночестве?
Он уставился в одну точку, не моргая, вероятно, о чём-то задумавшись.
— Сейчас это случается намного чаще. Я здесь уже как месяц.
Я кивнула и подошла на то место, где бросила свою сумку, но её там почему-то не оказалось. Я посмотрела по сторонам, соображая, куда же она могла подеваться, но так и не найдя ответов, обратилась к Дариану:
— Ты случайно не видел мою сумку?
Он подошёл к огромному шкафу с выдвижными дверьми, распахнул их, и, подхватив с полки мою сумку, передал её мне.
— Ты бросила её на полу, — сказал он, присаживаясь в позу лотоса на мягком ковровом покрытии и похлопав по месту рядом с собой, намекая на то, чтобы я присела рядом. — Ты что-то строить собралась? Такое ощущение, что в ней было с дюжину кирпичей.
— Я взяла с собой учебники, — отчиталась я, усаживаясь напротив него.
— Я же тебя предупреждал, что не нужно ничего брать! У меня здесь имеется всё необходимое: учебники, энциклопедии, интернет.
У меня загорелись щёки, поджав губы и уставившись в пол, я снова почувствовала себя идиоткой рядом с ним.
— Надеюсь, в следующий раз ты будешь слушать меня, — он открыл рабочую тетрадь, где было указано задание, которое мы должны были выполнить, прочитал его вслух, едва шевеля губами, затем он посмотрел на меня и неожиданно оглушил меня искренним смехом. — Если честно, то я ни слова не понял.
Есть такая разновидность смеха, услышав который, ты не можешь сдержаться, чтобы самому не рассмеяться. Я не смогла сдержать улыбки в ответ, я, возможно, в первый раз увидела его настоящего, его в кои-то веке не натянутую улыбку и оскал, а самую искреннюю улыбку и громкий, заливистый, приятный слуху смех. Он другой, он обычный, что ли, такой, каким и должен быть. Дариан не пытается меня позлить и вывести из себя, он улыбается мне и веселит своим слегка детским юмором. И он не касается меня, что намного облегчает мне бытие, пока я нахожусь здесь. Интересно, что так повлияло на него?
— Ты разбираешься в классике? — спросила я его, открывая роман Джейн Остин на первой главе.
Он отрицательно помотал головой и лёг на бок, опершись на локоть, придерживая ладонью голову.
— Нет, я больше по части психологии, спортивной литературы, мужских журналов и Камасутры.
