- Бой еще какое-то время будет продолжаться, потом объявления и поздравления, - проигнорировал мои слова «жених». – Ты успеешь пройти через здаңие и сесть в cлоттерс. Лети к переходу. Все необходимые документы у тебя есть.
Кошмар наяву.
В глазах потемнело от страха.
- А теперь прекращай реветь. - Он погладил мою щеку… и его ладонь оказалась влажной. Я лишь сейчас осознала, что все это время из глаз катилиcь слезы. - Я не безнадежен.
На самом деле, я почти не сомневалась, что он выиграет. Но это ядовитое «почти» жгло изнутри.
Всхлипнула и утерла влагу со щек.
Кое-как привела в порядок макияж.
Прилетели. Пора выходить.
Эрихард держал меня за руку. Вспышки ослепляли.
Нет, я помнила, что мы все еще в Тенерре, а с нормами морали здесь большие проблемы. Но почему-то решила, что раз мы уже прошли квест «доберитесь до арены живыми», что больше нам ничего не угрожает.
Наивность, граничащая с безумием.
Когда к нам подлетела круглая камера, я даже не вздрогнула. Ну камера и камера. Наглость, конечно, но в свой первый день в Тенėрре я тоже немного нарушила правила ради удачных кадров.
Эрихард резко выбросил руку вперед и ударил глазастый кругляш кулаком.
Отбил.
Камера упала и… взорвалась.
Толпа журналистов отхлынула в сторону. Одному обожгло щеку.
По нервам ударил звук сирены.
Будто только что не произошло ничего из ряда вон выходящего, Эрихард ввел меня в здание.
- Ты цел? - спросила шепотом.
- Но оскорблен, - хмыкнул «жених». - Им следовало уже понять, что меня не так легко убить.
Я мысленно закатила глаза.
Он неисправим!
И… что он делает?!
Ладони на талии – даже сквозь слои ткани обжигающие. Эрихард повернул меня лицом к себе и поймал губы в бесстыдном поцелуе. Медленном, чувственном и чуть более долгом, чем все предыдущие. Я задохнулась. Растаяла, как снежинка, соприкоснувшаяся с теплом. А этот невозможный тип слегка укусил губу, зализал несуществующую ранку и, не пытаясь скрыть нежелания, оторвался от меня.
Возмущенный взгляд встретил шальной улыбкой.
- На удачу, - сообщил заговорщически. - Похоже, это становится нашей традицией.
Сердце слабо дрожало где-то в животе.
- Да чтоб ты… - прикусила язык и решила не играть с судьбой, – …победил и показал им всем!
Эрихард запрокинул голову и от души рассмеялся.
- Будет исполнено, моя снежность.
Пусть бы.
С остальным как-нибудь разберемся потом.
К трибунам он меня не проводил, надо было идти готовиться. Дорогу я запомнила сама, а охрану доверила оэни. Так и дошла. Ничего по дороге не случилось. Уже подходя, опомнилась : тороплюсь, не скрывая, что опаздываю,и щеки наверняка раскраснелись, подозреваю и болезненный блеск в глазах. Впрочем, что уже терять, меня и так считают странненькой!
