Он покинул Сулабакс вместе с Гаэдинном, на спине его грифона, а поскольку лучник сейчас был занят в другом месте, магу пришлось найти в себе силы, чтобы самому вернуться в город. Он прошел через ворота, а затем плюхнулся на землю, прислонившись спиной к стене. Перед ним проходил непрерывный поток солдат - их странная смесь удовлетворения и усталости соответствовала его собственной. Этот поток не прерывался, даже несмотря на то, что Оракс пару раз засыпал на пару мгновений.
- Наемники, которые присматривали за мной, сказали, что я должна остаться и грабить тела вместе с ними. - Сказал голос сопрано.
Пораженный Оракс резко повернул голову. Перед ним стояла Мералейн.
- Но я слишком устала. - Продолжила она.
Он ухмыльнулся.
- Да и кроме того, грабить друзей - неправильно.
Она на мгновение посмотрела на него, а затем сказала:
- Ни один зомби никогда не бросал в меня камней за зеленую отметку на руке. Есть друзья и похуже мертвецов.
- Я думаю, что если ты найдёшь себе живых, то это тоже будет неплохо.
Она вздохнула.
- Я думала, что совместная борьба с иммолитом поможет нам стать друзьями. А может и нет. Это потому, что ты думаешь, будто я хочу стать лидером магов?
Он нахмурился.
- А это не так? Ты чуть ли не целовала ботинки Гаэдинну.
- Ничего подобного! – заколебалась она. - Но это выглядело так, то, вероятно, это было только потому, что он и другие наёмники ведут себя так, будто они не ненавидят магов. Зачем мне рваться к командованию всего тремя людьми? Особенно зная, насколько эти трое противные. Да еще и учитывая то, что эта колдунья Джесри заберет себе эти обязанности сразу же, как только вернется из столицы.
Удивившись, Оракс засмеялся.
- Когда ты озвучила, то это действительно кажется глупым. Я просто …
- Никогда прежде ни за что не отвечал?
- Не знаю. Может быть.
Она села рядом с ним.
- Тебе следует заняться некромантией. Тогда у тебя всегда будет под рукой пара мертвецов, чтобы попрактиковаться.
* * * * *
Чазар поцеловал тело леди Иместры. Как и у многих чессентцев, у нее было тугое спортивное телосложение, а ее молочная кожа была гладкой, как шелк. Она была женой одного из главных лордов города, и это делало ее еще более желанной. Так было всегда, и, очевидно, век изгнания не изменил его пристрастий.
Сначала от восторга она корчилась и выгибала спину. Он не заметил, когда это изменилось. В конце концов, он понял, что она начала кричать и сопротивляться, запутывая пальцы в его волосах и напрягаясь в тщетной попытке оторвать от себя его голову.
