Зеленоватое мерцание заплясало на теле дракона. Для Аота ничего не изменилось, но судя по тому, как другие всадники на грифонах начали наводить на монстра свои луки, он мог сказать, что они, наконец, тоже его увидели.
Стрелы летели в дракона со всех сторон. Некоторые рикошетили от его чешуи, другие пронзали его плоть. Двое других магов, сидевших за спинами других всадников, использовали магию. Один сотворил летающий меч из золотого света. Клинок прорезал дыры в кожаном крыле дракона. Другой маг был так возбужден, что сам выпустил молнию в монстра. Вероятно, это была его любимая атака, но по сути бесполезная против существа с естественной близостью к силам шторма.
Понимая, что у него неприятности, дракон развернулся и поднялся выше. Его голова вращалась в разные стороны, ища самый легкий путь из окружения.
Аот прорычал слова силы. Линия парящих вращающихся клинков внезапно материализовалась перед драконом. Собственная инерция летающего змея столкнула его с магическим оружием, и оно нанесло кровавые раны в различных частях его тела.
Оракс напевал рифмованные строки на демоническом языке. Часть плоти на плече дракона растаяла и потекла, как воск.
Стрела, одна из тех черных и ядовитых, которые Гаэдинн принес из Плана Теней, пробила левый глаз монстра.
И вот, наконец, дракон упал, обрушившись на дом, который частично рухнул от удара. Аот изучал его, пока не убедился, что больше дракон не поднимется.
Оракс издал радостный возглас.
Аот ухмыльнулся.
- Я так понимаю, тебе это понравилось.
Юноша заколебался, а когда заговорил, то это был его обычный угрюмый тон.
- Все хорошо.
* * * * *
Сегодня, казалось, Чазар, был доволен тем, что Джесри носит свою обычную практичную и удобную одежду, и она благодарила за это Богов. Девушка сказала себе, что если ей никогда больше не придется носить нелепые придворные наряды, она будет считать себя счастливой.
Но если ей не нравились маскарадные костюмы, то Халонье явно все это понравилось. Прорицательница не особенно нарядной, но поверх её нижнего слоя одежды, украшенного драгоценностями и вышивкой, была накинута мантия, переливающаяся всеми оттенками красного. Очевидно, костюм выражал собой ее представление о регалиях, присущих верховной жрице.
В данный момент архитекторы, которые собрались в таком количестве и в таких одеждах, будто собирались на парад, представляли ей и остальным собравшимся в зале для аудиенций концепции нового храма. Халонья слушала с восхищением, хотя Джесри подозревал, что девушка не понимала больше половины сказанного.
