Не знаю, почему его равнодушие так задевало, но мне это категорически не нравилось. Я уже в глубине души немного жалела, что поддалась эмоциям и выбрала этого ботаника. Однако деваться теперь некуда, придется терпеть собственный выбор. Ладно, зато зажимать по углам не будет…
Тем временем, мы вернулись обратно в общую спальню, и девчонки разбрелись по помещению вместе со своими сопровождающими. Понятно, что в общей куче никто не собирался ничего обсуждать. Ну и демоны с ними, тогда тоже побуду эгоисткой. Я решительно подошла к своей кровати на отшибе, Саймон окинул ее взглядом и — о, чудо, — вежливо обратился ко мне, шмыгнув носом:
— Ваши пожелания к жилому пространству?
Я решила побыть паинькой и так же вежливо и четко озвучила требования:
— Собственно спальня, небольшая прихожая, только чтобы хватало обувь поставить, и повесить верхнюю одежду. Место под гардеробную, куда можно сложить вещи и чемоданы с сумками, тоже ничего грандиозного не нужно. Потом, если получится, хотелось бы отдельную ванную комнату с умывальником, вместо ванной можно и душ, ну и кухонный уголок, где можно попить чаю. Это все, — да, я могу быть неприхотливой, да и зачем мне здесь хоромы, когда надолго не собираюсь задерживаться?
— Понял, — кивнул Саймон и захлопнув книгу, сунул под мышку. — Можете сходить в столовую, позавтракать, пока я занимаюсь вашей жилплощадью, — любезно предложил он.
— Я бы с удовольствием, но не знаю, где она, — поддержала светский тон и даже хлопнула ресницами, чисто по привычке, наверное.
Смешно, конечно, такой странный рассеянный ботаник, и разговаривает высоким стилем, будто мы на приеме каком-нибудь. Хотя еще хуже было бы, говори он как деревенщина.
— Хорошо, я провожу вас, — расщедрился Саймон, и я чуть не ляпнула ехидное "Да что вы, не стоит утруждаться".
Вовремя прикусила язык, шикнув на эмоции. Дают — бери, как учила бабуля, так что, я кивнула и вышла за Саймоном из общей спальни. А вот едва мы покинули помещения, отведенные для кандидаток… Мой сопровождающий внезапно расщедрился даже на объяснения по пути.
— Вот, здесь, где картина леди Давлары в сиреневых кружевах, она кстати была знаменитой погодницей, повернуть налево, в эту галерею. Сейчас пройдем по коридору до конца, там две лестницы — вниз по той, около которой стоит вот эта ваза с росписью золотом и розовой краской — позапрошлое столетие, ее сделал сам ректор, предшественник нынешнего, — монотонным голосом давал пояснения Саймон, попутно проводя еще и мини-экскурсию по Академии.
