Соня — твой идеальный ребёнок, и конечно в бардаке была виновата я, а не она.
Это был плохой день и мы были на взводе. Ты очень устал, работал, как проклятый последние недели. Я устала не меньше, но для тебя это “не мешки таскать”, о да, я понимаю. И да, я вероятно меньше трудилась. “да, да, да”. Я же какой-то там инструктор по… чему? Йога? Это работа?
Мы не нашли сумку и пошли искать её в гардеробную.
Это случилось там. На большом гладильном столе.
Я залезла на него, чтобы дотянуться до той самой сумки, она стояла собранная в самом углу, но стол просто огромный, чтобы было удобно гладить шторы.
Марк смотрел на меня в полном гневе, потому что сразу просил посмотреть в гардеробной и когда я к нему повернулась сразу стала шипеть:
— Не смотри на меня так! — и для верности взяла за галстук. — И ненавижу эти твои галстуке. ты всё тот же мерзкий мажор!
— А я ненавижу твои грёбаные косы, ты всё такая же оборванка!
Это была резкая страшная вспышка. В одну секунду мы вцепились друг в друга и стали кусаться. Я действительно кусала твою шею и на ней остались потом желтоватые синяки, а от твоих пальцев остались следы на моих боках и талии, но мы делали это из чистой неприкрытой ярости. И где-то там сидела без своей зубной щётки и расчёски с единорогом наша дочь, а мы срывали друг с друга ровно ту одежду, которая мешала потрахаться.
Марк стянул моё бельё и колготки — кажется, это был, блин, май! МАЙ! Три месяца назад. Задрал платье, а я расстегнула его брюки и поняла, что рада видеть, как он рад мне.
У него не было с этим проблем, но мы так редко занимались подобными вещами, что я искренне обрадовалась тому, что меня хотят. Не я сама себя, а муж мой, в обязанности которого это собственно и входит.
Он больно укусил мою губу и рассмеялся, когда я зашипела, а потом без лишних нежностей вошёл, будто знал, что я готова и я зашипела во второй раз. Я не заводилась вот прямо с пол оборота, но в этот раз ему повезло, потому что этот секс напоминал те, что бывают после долгой разлуки. Такие, на взводе и низком старте. Не вспомню когда был последний до этого, но явно не вчера. Я и правда шипела и всхлипывала и это были единственные звуки, помимо мерных ударов моей свесившейся ноги по дверце стиральной машинки. Тук-тук-тук. Даже сейчас мой мир состоял из повторяющихся звуков.
Тук-тук-тук.
И ещё шлепки тел, возбуждающе громкие и отчаянные. Мы хорошо понимали кому что нужно, всё было на высокой скорости, без рассуждений. И даже в тот момент, я не ощущала нежности и трепета. Я ощущала яростную и зубастую страсть, которая щерилась диким волком и хотела жрать своё, пока не закончатся силы.
