– Мы в Сочи бывали.
– А нам вот нравилось здесь, и устраивать разделение на человеческом уровне не очень умно. Хотя сейчас оно в основном в головах россиян, здесь давно не бывавших. Дескать, латыши настроены против русских… Ничего подобного. Всегда найдутся оголтелые националисты, которые готовы с пеной у рта доказывать, что русских нужно выставить за сто первый километр, однако люди умные понимают: страна многое получает за счет туризма и инвестиций. Здесь по-прежнему не ликвидированы последствия кризиса, с экономикой дела так себе, говорю это тебе как бизнесмен. Но работать тут можно, и жить можно, и люди хорошие… и, наверное, я тебя совсем заболтал, Катя.
Она даже вздрогнула от неожиданности.
– Нет. Почему ты так решил?
– Я всегда много говорю, а ты молчишь. Если я стану тебя утомлять, сообщи, пожалуйста, мне.
– Ты никогда меня не утомлял.
– Я помню, – кивнул Серебряков. – Мы с тобой как-то три часа просидели на Анжелиной кухне и болтали обо всем – о поэтах Серебряного века и о том, в каком супермаркете самая вкусная салями.
– Это был хороший вечер.
– Отличный. Пойдем дальше.
Катерину удивило, что он помнит такую мелочь – обычный разговор на чьей-то кухне, – однако, по всей видимости, что-то в том вечере зацепило Даниила, запало ему в память, и теперь ассоциация сработала, вытащив на свет божий давнее воспоминание. Вряд ли оно имеет для него великую ценность, Катя не обольщалась. Но она не собиралась размышлять об этом непрерывно и портить себе жизнь.
Когда у тебя плохое настроение, все вокруг может показаться мрачным, а потому Катерина решительно откинула воспоминания и суматошные рассуждения. Просто шла рядом с Даниилом по очередной улице, мимо крохотного рынка, где торговали вездесущими сувенирами, мимо летних террас многочисленных кафе. Деревянные столы, тенты от солнца, под которыми сидится долго и хорошо, в витринах – лампы с янтарными абажурами, смешные куклы в народных узорах, громадные хлеба и булки в пекарне, откуда пахнет на всю улицу. Катерина и не подозревала, что подобные запахи могут отыскаться в городе. В деревне – да, там воздух почище, в подмосковных городках – тоже вполне, вот в Жуковском знакомая пекарня так пахнет, но не в самом же центре. А здесь как будто и не загазованный воздух, и машины по шоссе не ездят… Девушка сказала об этом Даниилу.
– Здесь еще не экология. Вот дальше в Европе – там все на этом помешаны. – Хотя он знал, что Катерина новичок в этих делах, и объяснял ей, по сути, простые вещи, голос Серебрякова не звучал снисходительно. – В рижском аэропорту хотя бы кролики не живут – а в Ганновере, к примеру, живут, спят на травке и размножаются. Нет предела совершенству.
