Столь же обширно и множество концепций смешного. Среди них и абстрактно-философские построения и эмпирические обобщения. Сущность и специфику смешного видят в противоположности трагическому (Аристотель, романтики), в противоречии формы и содержания, цели и средства (Гегель), в обнаружении несоответствия реальности представлениям о ней, несоответствия видимого и мыслимого (А. Шопенгауэр), в проявлении духовности (А. И. Герцен), в утрате совести (А. Бергсон), и т. д. и т. д. Глубокую разработку получило изучение психологии и нейрофизиологии смеха, чувства юмора и остроумия[25]. Однако все эти различные теории и концепции смешного (очевидно, в силу различия преследуемых целей), не покрывают всей совокупности проявлений смешного, противопоставляют друг другу его разновидности (смех «добрый», «насмешливый», «высокий», «низкий» и т. п.), не выявляя общего в них. В результате, до сих пор остается необъясненной общая природа смешного, его роль в социализации и самосознании личности, регуляции осмысления и поведения – то есть именно в том плане, который столь важен для понимания феномена самозванства. Даже обстоятельные и глубокие исследования смеховой культуры, осуществленные М. М. Бахтиным, Д. С. Лихачевым, А. М. Панченко, В. Тэрнером[26], оставляют без внимания сам социально-культурный механизм возникновения и реализации смешного личностью, рассматривая лишь отдельные социальные функции смеха.
В контексте же ведущей человеческой потребности, интегрирующей другие – потребности слиться с социумом и одновременно выделиться в нем, стать родовым существом и одновременно уникальным, – смех и смешное исключительно благодатный и благодарный материал осмысления. Эта главная потребность, основное исходное противоречие, лежащее в глубинной основе человеческих поступков, главный нерв мотивации поведения человека, его самосознания. Стать признанным общностью, единым с нею, сопричастным ей, но и быть отмеченным в ней, замеченным в своих действиях и признанным, единство сопричастности и выделенности – основная предпосылка самосознания личности своей собственной значимости, самоуважения. Но говоря об этом – сразу и непосредственно погружаешься в стихию смешного, смеха и осмеяния как самоутверждения, самопознания и самозащиты личности в социуме.
Более того, то, чему и как смеется человек – самый верный критерий уровня его интеллектуального и социального развития, уровня его культуры, уровня и характера осмысления и понимания им действительности, своего места в ней. Об этом очень точно писал в «Подростке» Ф. М. Достоевский: «Смехом иной человек себя совсем выдает, и вы вдруг узнаете его подноготную… Веселость человека, это самая выдающая человека черта, с ногами и руками. Иной характер долго не раскусите, а рассмеется человек… и весь характер его вдруг окажется как на ладони… Если захотите рассмотреть человека, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благородными идеалами, а вы смотрите его лучше, когда он смеется… смех есть самая верная проба души».
