– Ты что, хочешь сказать, что я считаю по пальцам? Нахал! – сказала девушка и принялась отсчитывать монетки новым способом, предложенным Анри.
Молодой человек покорно опустился на пол подле нее.
– Девяносто семь! Потрясающе! – провозгласила она.
– Теперь я могу идти? – спросил Анри, поднимаясь.
– Погоди, я тебя сперва спрошу! – Девушка прильнула к уху молодого человека и прошептала: – Я всегда удивлялась, откуда ты так хорошо считаешь?
– Альфонсо тебе все расскажет.
– А о чем ты болтал с этим, из черной кареты?
– Так… пустяки.
– Не хочешь говорить?
– Не хочу.
– Почему?
– Потому что в мои планы не входит разлука с вами.
– Что? Что?! Герцог предлагал тебе работать у него?!
Анри промолчал.
– Счастливый! – сказала Карменсита. – Мне еще никто такого не предлагал.
– Поверь мне, и не предложат! Один я удостоился такой великой чести!
– Ты смеешься надо мной?
– Мне не до веселья.
– Глупый! На твоем месте любой бы радовался!
– Я бы не был так уверен.
– Тебя послушать, покажется, будто герцог предложил тебе нечто ужасное.
– Для меня это действительно ужасно, даже еще хуже!
– Ты кокетничаешь и только! Что могло тебя так встревожить? Что он тебе предложил?
– Ну… Какая тебе разница?.. Я же отказался, – Анри проглотил комок, застрявший в горле, и сдавленным голосом добавил. – Я не хочу изменять себе. Не хочу быть… даже у самого короля…
– Да кем же?
Анри не хотел говорить, но вдруг услышал свой собственный голос:
– Я актер, я не могу быть… шутом! Даже у господа бога!
– Кем? Шутом? – глаза Карменситы расширились от удивления.
Анри кивнул. Ему показалось, что девушка сочувствует ему.
Но вдруг она засмеялась звонко и заразительно:
– Шутом? И ты отказался, безумный?
– Чему ты смеешься, никак не пойму!
– Поистине, ты сам не знаешь себе цену! – Она отсмеялась и продолжала вполне серьезно. – Жаль видеть, как выдающийся шут тратит свой бесценный талант на сцене нищего бродячего театра.
– Карменсита! – Анри от негодования сжал кулаки. – Ты что, издеваешься надо мной?
– Вовсе нет! Подумай сам! Ты получаешь возможность остаться на одном месте, иметь свой дом, хозяйство…
– Какое хозяйство, черт возьми!
– Неужели тебе не надоело разъезжать по городишкам и деревням, выступать перед всяким сбродом за жалкий кусок хлеба, а потом жевать этот хлеб пополам с дорожной пылью? Не мыться неделями?
– Нет!!! Не надоело! Я всю жизнь в театре!
– Ты болван!
– Возможно! – ответил Анри и с его ресниц сорвались и упали на пол кибитки две крупные соленые капли.
