– А что бывает за нарушение закона? – поинтересовалась я, стараясь сохранять серьезность. Так и представляю себе Секретную Лигу Авторов, которая отлавливает ушлых персонажей, которые поняли, что они персонажи… Ловят, значит, несчастного, бросают в тюрьму из чернильных блоков… или это уже у кого-то было? О! Пусть у нас будут блоки из слов с ошибками и опечаток. Собранных из всех произведений неправильных слов хватило на огромную-огромную башню, заслоняющую солнце! Так-так, а потом, значит, суд. И там обязательно персонажу дают адвоката. И вот адвокат говорит: уважаемые судьи, мой подзащитный ни в чем не виноват, информацию о том, что он – персонаж, подкинули ему конкуренты, наняв при этом самого известного преступника – Безжалостного Джека! Нет-нет, подождите, Джек – как-то слишком просто звучит. Тогда… мнэээ… Иллотагель Твердая Рука… Тоже нет, на эльфа похоже слишком. А пусть его еще называют Эльфом за красоту, а он на всех обижается и из-за этой вселенской обиды мстит всем симпатичным персонажам, потому что на самом деле никакой он не эльф и вообще страшный и ужасный. Снаружи, разумеется, а до его души никому не было дела… Кхм, кажется, я увлеклась.
Ренрих смотрел на меня подозрительно. Я ответила самым невинным взглядом.
– Прости, ты что-то сказал?
– Я сказал, что преступников лишают памяти. Возвращают на сюжетную линию.
– Ага… а кто?
– Да есть тут…
– Наблюдатели? – догадалась я. Во взгляде Ренриха снова всколыхнулось подозрение.
– Откуда?.. – он замолчал, сообразив, что сам же и выложил информацию. Мне стало его жалко и я попробовала взять все ответственность на себя. То есть, с важным видом заявила:
– Я же автор.
– Вот и я о том же, – пробормотал Ренрих с досадой. – Еще одно нарушение…
– Авторы не должны знать о существовании наблюдателей?
– А зачем вам? Вы и так в своих книгах творите что хотите. По крайней мере, на стадии становления мира.
– Почему тогда персонажам нельзя?
– Да, в общем, по той же причине.
– Но ты ведь как-то узнал? – заметила я.
– Разумеется, иначе не нашел бы тебя, – подтвердил Ренрих и вдруг добавил со вчерашними интонациями: – И, раз уж я здесь, будь добра…
Я считала, что я была достаточно добра, поэтому нахмурилась. Видно, Ренрих тоже сообразил, что несправедлив, и примолк.
– Ты же автор, – сказал он немного погодя. – Вот и напиши. В чем сложность?
– Да не вовремя ты со своей историей, – протянула я меланхолично. – У меня период острого недостатка вдохновения.
