К исходу следующего дня все необходимые сведения были на столе у Профессора. Под псевдонимом Василий Бурьянов, как выяснилось, подвизался в «Речи» вплоть до ее закрытия некий Соломон Львович Бурсин, недоучившийся студентик из Витебска. Убеждений неколебимо кадетских, развязен, боек, с хлестким и несколько циничным пером профессионального газетного разбойника, за что даже в редакции был прозван Пиратом. Правда, последнее обстоятельство Профессор знал и без справки: недаром он внимательно ознакомился с фельетонами Пирата, обнаружив в них какое-то трудно уловимое сходство с материалами литературного оборотня, работающего на англичан.
В течение последних месяцев, сообщала справка, никакого участия в печати не принимает. Так же, впрочем, как и большинство других буржуазных журналистов. Числится на службе, скорее всего фиктивной, в столовой Дома литератора на улице Некрасова, избран членом правления Петроградского профессионального союза журналистов. Профсоюз этот, как и Дом литератора, достаточно подозрительная организация, объединяющая, главным образом, враждебных Советской власти бывших работников печати.
Многообещающим был конец справки. Оказывается, этот самый Бурсин — Бурьянов до весны 1919 года частенько наведывался к своему земляку или родственнику Семену Геллеру, работавшему в отделе по борьбе со спекуляцией. Являлся почти ежедневно, пока Геллера не выгнали из Чрезвычайной комиссии. И, что особенно занятно, обнаруживал крайнее любопытство, расспрашивая о работе отдела.
Спустя час Профессору сообщили подробности увольнения Геллера. Они тоже были любопытны. Отчислен, как не справлявшийся со своими обязанностями следователя. К тому же нечистоплотен в быту, с барскими замашками. Завел любовницу из киноартисток, небезызвестную в городе Кару Лотти, по прозвищу Рыжая баронесса, устраивал на ее квартире кутежи. Злоупотреблений по службе не обнаружено. В интересах дела было принято решение отстранить от чекистской работы. По партийной линии записан выговор со строгим предупреждением.
В тот же день, дождавшись возвращения Николая Павловича Комарова из Смольного, Профессор явился к своему начальнику. Комаров, как обычно, выслушал его молча, лишь постукивал пальцем по столу.
— Предлагаю обыск на квартире и, если обнаружатся компрометирующие материалы, арестовать сукина сына…
— А если не обнаружатся? — мягко улыбнулся Николай Павлович. — Представляешь, какие вопли поднимут эти господа?
