— Тварь меня задери… Тебе нужно к целителю!
— Помоги.
— Конечно. Нейт, Бальтазар позаботится о тебе. Жди Ройл!
— Да о ком Тазик может позаботиться?! — заламывая руки, воскликнул бородач. — Он едва дышит!
Хорошо, что он не видел рану на теле Ридана. Боюсь, что старика хватил бы удар. Потому Сет и отозвал меня в сторонку. Я на миг повернулась к волку, чтобы убедиться в силе ловушки, — тварь в панике кидалась из угла в угол, не имея возможности найти выход, скалилась на любопытных, — и помогла Ридану выйти из ресторана. В темноте ночи открыла «чарку». Мужчина уже едва передвигал ногами, и вес его тела становился неподъёмным, поэтому я выстроила магический ход туда, где могли помочь быстро, результативно и без лишних вопросов.
Ведь каждая тварь Броди была ядовитой.
— Ифа! — крикнула я, едва мы с Риданом выпали из «чарки». — Дружище, помоги!
Я едва не сгибалась под тяжестью Сета, а мужчина уже не отзывался на мой зов и почти не держался на ногах. Дело плохо! Яд твари скоро прикончит его, и место министра вновь освободится.
Ну уж нет!
— Ифа, если ты не притащишь сюда свою тощую задницу, я её Бальтазару скормлю! — заорала я, умоляюще глядя на небольшой тёмный домик.
Дверца распахнулась, и на пороге, кутаясь в шаль, появилась морщинистая старуха.
— Это ещё кто тут по ночам не даёт спать честным чаргиналам?
— Мам, это ко мне, — проскользнул мимо неё Ифа. Подбежал ко мне и, помогая тащить министра, прошипел: — Спятила, Дион?! Ты бы ещё президента в наш район на экскурсию привела!
— У меня выбора не было, — сдерживая слёзы, буркнула я. — Сет умирает от яда твари Броди!
— Как так получилось?
— В ресторан сходили, — кусая губы, объясняла я. — Какой-то дорогущий…
— А я всегда говорила, что в этих дорогих ресторанах травят честный народ! — вмешалась мамаша Ифы. Она засуетилась вокруг нас, показывая дорогу в тесном от множества кроватей помещении. — Сюда несите! Вот тут коечка свободная… Бедный чаргинал! Молодой совсем.
— Мам… — начал было наш целитель.
— Тс, — осадила я его и пояснила бабуле: — Спасибо, но его надо сразу в лабораторию, иначе умрёт.
— Не умрёт. — Она вытащила блестящий нож и белозубо улыбнулась: — Кровопускание — лучшее средство от отравлений!
— Чуть позже, — оттеснила я её, протискиваясь в невысокую дверцу, из-за которой пахло зельями. — Ифа, куда его?
— На стол! И дверь запри. Мам, не надо кровопусканий, умоляю тебя!
— Попросишь ещё, а меня нет! — донеслось из-за двери.
