Я токаю снаряд и прислушиваюсь. Мне действительно интересно. По ходу, Настенька — истинный кладезь всевозможных тайн и секретов. Подумать только, всё время знать, что твоего бывшего парня превращают в монстра, а его жену охмуряет другой мужчина и ни разу даже вида не показать! Как сказал Папа, тяжело взглянув на Михальчук: «Я бы против тебя в покер играть не стал.» Зина ничего не сказала, но её взгляд был весьма красноречив.
— Круто! — бурчит Егор, но я его уже не слушаю.
— Ты же не просто так тогда проговорилась, — голос Нади кажется спокойным, но я слышу, как через это видимое спокойствие рвётся натянутая струна. То ли тревога, то ли — бешенство. — Ведь так?
— С чего ты это взяла? — Настия тоже спокойна, едва ли не расслаблена. И это — тоже фальшь, маска, но что под ней я понять не могу. Ну да, покер, такие дела.
— Потому что я начала тебя немного понимать, — Надя хмыкает. — Ты — не из тех, кто способен ляпнуть языком, не подумав, а после — ой, ой, не то врывалось.
— Ты меня поняла? — кажется в голосе Михальчук звучит открытое презрение. — Да ты со мной практически не общалась. Если не считать того подарочка.
— За это — прости, — Надя обманывает: ей не жаль того, что она сделала. — И всё же, так бывает. И про эту б…дь ты не просто так проговорилась, а специально, в нужный момент. Правда, похоже ты не ожидала, что на Лёню это подействует так сильно. Ведь так?
— Специально? — кажется Настя недоумевает, но в её вопросе звучат совсем иные нотки. Похоже на усталость. У меня в висках стучит так, что кажется: ещё немного и череп лопнет. — Ну и зачем же мне это нужно, гений дедукции? Или у тебя уже крышу рвёт на почве конспирологии? Готова видеть во мне средоточие всех зловещих заговоров нашего мира? Повторю для тупых: идея с Лёней была не моя. Да, выполняла приказ, о чём и тогда и сейчас искренне сожалела. Думаю, об этой глупости стану жалеть до самой смерти, но идея — не моя.
— Ну ещё бы, сама-то ты — белая и пушистая фея! — шипит Надя. Мне кажется или она скрипит зубами?
— Ну, ещё десяточку, — бормочет Егор, когда я опускаю штангу. Не понимаю, о чём он говорит: в башке стоит такой жар, словно там пылает солнце. Слышу звон. — Давай!
— Нет, не белая, не пушистая. — Некоторое время никто ничего не говорит. Краем глаза вижу, как Надя и Настя смотрят друг на друга. Руки Михальчук сложены на груди, а Кротова упирает кулаки в бёдра. Такое ощущение, что эти двое вот-вот вцепятся друг другу в глотку. — Но не надо и делать из меня исчадие ада. Тем более сейчас, когда я на вашей стороне.
