— Как ты думаешь, есть ли в Норвегии кто-нибудь сильнее тебя? — говорит Харек.
— Мне об этом ничего не известно, — говорит Торстейн.
— А как ты думаешь: кто из вас двоих сильнее — конунг или ты? — говорит Харек.
— Наверняка я больше уступаю конунгу во всем другом, — говорит Торстейн, — но даже и в силе мне с ним не сравниться.
На этом их разговор закончился.
А на следующий день Харек сказал конунгу, что Торстейн считает себя равным ему во всех искусствах. Конунг ничего на это не ответил.
Немного погодя конунг объявил, что тем, кто считает себя не менее сноровистыми людьми, чем он, следовало бы подвергнуться испытанию и показать, на что они способны, — «и правда ли, Торстейн, будто ты утверждал, что не хуже меня владеешь всякими искусствами или даже еще лучше?»
— Я ничего подобного не говорил, государь, — отвечает Торстейн. — Кто вам это сказал?
— Харек, — говорит конунг.
— Почему бы ему вместо этого не рассказать вам о жертвенном быке, которому он втайне поклоняется, так как в этом было бы куда больше правды? Что до меня, то я сказал лишь то, государь, что больше уступаю вам во всем остальном, нежели в силе, но даже и в ней я не могу с вами сравниться.
— В этих словах есть правда, Харек? — спросил конунг.
— Совсем немного, государь, — говорит Харек.
— Покажи-ка нам быка, которого ты так ценишь, — говорит конунг.
— Это в вашей власти, государь, — говорит Харек. — Но раз так, нам придется пойти в лес.
Они так и сделали. И когда они пришли туда, они увидели большое стадо. В нем был один большущий бык, такой свирепый, что конунг решил, что никогда не видал подобного. Бык страшно ревел и вел себя буйно.
Харек сказал:
— Вот этот бык, государь, и я им очень дорожу, потому что он мой любимец.
— Вижу, — сказал конунг, — и мне это совсем не нравится. Как ты, Торстейн, смотришь на то, чтобы испытать свою силу и попробовать поймать этого быка? Сдается мне, что если оставить его в живых, из этого не выйдет ничего хорошего.
Торстейн бросается в стадо скота, прямиком туда, где стоял бык. Бык отпрянул было от него, однако Торстейн схватил его за заднее копыто, да так крепко, что разорвались и шкура, и мясо, так что вся нога целиком вместе с бедром осталась у него в руках. Торстейн направился с нею к конунгу, а жертвенный бык повалился мертвый. Бык отбивался так яростно, что его передние ноги ушли в землю по самые колени.
Конунг сказал тогда:
— Ты, Торстейн, большой силач, и покуда ты будешь иметь дело с человеческими существами, тебе не придется испытывать недостатка в мощи. А теперь я собираюсь продолжить твое имя, чтобы отныне тебя называли Торстейном Бычья Нога, и вот тебе запястье, которое я дарую тебе в честь наречения имени
