— Отпусти! Ты не Антон. И никогда не станешь!
Глаза Мая полыхают ледяной яростью. Он наклоняется так резко, что я не успеваю отпрянуть. Одной рукой он зажимает затылок, не давая увернуться, а пальцы второй руки фиксируют мой подбородок. Май набрасывает на мои губы, жадно целуя. Втягивает мои губы в рот, посасывая и покусывая их по очереди. Нагло раздвигает мои губы, просунув свой язык так глубоко, что я едва не задыхаюсь. Потом расслабляюсь, подарив Маю иллюзию ответного трепета. Парень гортанно стонет, начав ласкаться своим языком о мой. Немного погодя, я изо всех сил клацаю зубами по его языку и зажимаю губу, прокусив её до крови.
Май шипит от боли и отстраняется, отирая кровь с губы. Я, воспользовавшись моментом, разворачиваюсь и ухожу прочь, отбивая каблуками чёткий ритм.
— Давай беги, Ника. Но у тебя не получится убежать от самой себя! — кричит мне вслед Май.
Далеко уйти мне не удалось. Через несколько минут машина Мая въезжает на тротуар, перегородив дорогу. Май выскакивает из машины, раскрыв дверь.
— Сядь в машину, вредная сучка!
— Найди себе послушную сучку! — зло выплёвываю я.
— Не хочу другую, Вероника! Я тебя хочу.
Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша и трясясь от какой-то непонятной злости. Май резко выдыхает, добавив миролюбиво:
— Я не всегда такой бешеный, но ты выводишь меня из себя. Давай поговорим нормально?
— Мне с тобой не о чем разговаривать!
— Ошибаешься, Ника! Пожалуйста. Сядь в машину. Я тебя хотя бы подброшу до дома.
Май выглядит уже не так агрессивно и смотрит на меня с ожиданием. Я вздыхаю и сажусь в машину, буркнув:
— Нельзя наезжать на тротуар, псих.
Машина резко срывается с места. Май несколько минут молчит, просто управляя автомобилем.
— Успокоилась? — спрашивает он, спустя минут пятнадцать.
— А ты? — задаю ответный вопрос.
— Ни хрена. Меня от тебя выключает напрочь, — усмехается Май, сжимая челюсти. На скулах выделяются желваки. — Ты о чём-то хотела поговорить? — напоминает мне Май.
— Да. Но не с тобой. Хотя… Ты, наверное, тоже в этом замешан.
— Замешан? Говоришь так, словно речь идёт о преступлении. Ника, секс — не преступление. Я считаю преступлением, что ты, такая горячая и отзывчивая на мужскую ласку, корчишь из себя недотрогу.
— Давай без оскорблений?
— Чёрр-р-рт… Я тебя не оскорбляю, пойми!
— А мне кажется, что ты просто смеёшься надо мной, — честно признаюсь я. — С тобой сложно разговаривать.
— С Тони проще, да? Особенно если учесть, что он предпочитает отмалчиваться, кидать мутные намёки, пускать всё на самотёк или…
