— Необязательно справляться самой.
Смотрю на него с недоумением.
— Ты такая красивая, когда кончаешь. Я видел твои утренние шалости.
Вилка, а заодно и омлет падают на стол. Рустам довольно смеётся. Теперь понятно причина его хорошего настроения!
— Ах ты…
— Ты очень красивая. Тебе к лицу оргазмы, — смакует свои слова Рустам. — Но со мной ты кончаешь сильнее.
— Не смей подглядывать за мной!
— В договоре прописано, что я имею право обеспечивать твою безопасность любым способом, который посчитаю необходимым. Наблюдение — один из них…
— Тебе только и остаётся одно — смотреть! — шиплю, краснея до кончиков ушей.
— Приятного аппетита, Ангелочек!
Я с досадой отодвигаю тарелку в сторону.
— Аппетит пропал. Позавтракаю позднее. Без тебя.
— Не откладывай завтрак, Лика. Потом надо позвонить Тихонову.
Анжела
Невероятно сильно нервничаю перед звонком. Почему-то знаю, что гнев Тихонова будет направлен не только на Рустама, но и на меня — дочь, которая пошла против воли отца и решила встать на сторону Анварова.
Уверена, что отец задаст мне вопрос: не обижает ли меня Рустам, силой держит в плену или нет. Я не смогу соврать ему, хотя бы потому, что не хочу, чтобы Рустам пострадал.
Все мои злые слова, адресованные Рустаму, были сказаны лишь от отчаяния.
Я хочу, чтобы Анваров проникся чувствами ко мне, такими же глубокими, как мои.
Пусть его сердце тоже будет ранено, как моё. Пусть ему тоже будет так сладко-больно, трепетно до дрожи.
Но я не хочу, чтобы Рустам по-настоящему пострадал или был ранен.
Я желала бы разобраться в наших отношениях без давления извне: без отца, навязывающего свои условия, без запретных чувств и ненависти брата.
Рустам садится рядом и забирает мою руку к себе, положив на колени. Я не отнимаю руки и благодарна ему за контраст: мои холодные пальцы согреваются в его обжигающе-горячих ладонях и становится легче дышать.
— Боишься?
Рустам улыбается мне губами и опускает ресницы, поцеловав руку.
— Всё будет хорошо. Я продумал варианты. Я предложу твоему папаше столько денег, что он не сможет отказаться.
— Думаешь, что все продаются? — слабо возражаю его планам.
— О, мы говорим только о твоём отце сейчас. Он же, заполучив тебя в дочери, мгновенно сделал ставку на твою красоту и захотел укрепить позиции в бизнесе. Он поставил тебя на игральную доску и даже навесил бирочку с ценой. Я надеюсь перебить его ставку. Нет, млять, я её перебью.
— Чудовища, — выдыхаю я. — Все вы.
— Я хочу тебя для себя. Не для выгоды. Это чего-то, но значит?
