— Думала. Проклинала… Радовалась, что избавилась от тебя! — говорю со слезами в голосе.
— Ты так и не научилась нормально врать, малышка. В покере ты бы сразу продула, — заключает с низким, грудным, бархатистым смехом.
Он взбудоражен и улыбается так широко и счастливо, что больно на него смотреть. Я соскучилась по нему, но никогда не признаюсь об этом вслух.
— Оставь меня…
— Речь идёт не только о тебе, — напоминает Рустам. — Мой ребёнок будет жить. Я забираю своего ребёнка. Вместе с ним придётся забрать и тебя.
Он снова делает это. Присваивает словно вещь.
— Ты забыл кое о ком. Ты забыл о моём отце. О моём Настоящем Отце, которого не так просто запугать.
— Я не забыл. Но на этот раз я хорошо подготовился. Ты будешь моей. Вопреки всему…
Анжела
— Хорошо подготовился? — переспрашиваю я. — Если ты снова присвоишь меня силой, я буду ненавидеть тебя ещё больше.
— Ты меня ненавидишь? — удивляется Рустам. — По твоей прошлой реакции в постели я бы так не сказал.
— Ты всё измеряешь в плоскости секса. Есть и другие чувства. Но тебе о них неизвестно. Ты чудовище, Рустам. Бессердечное, жестокое чудовище!
— Каждому чудовищу нужна своя красавица. Ты будешь моей.
Рустам крепко переплетает свои пальцы с моими. Тянет на грудь, заставляя прижаться лицом и вдыхать горьковатый запах его парфюма.
Горячая ладонь Рустама ложится на мою голову. Он размеренно гладит меня по волосам.
— Ты не выглядела счастливой, когда шла на аборт, Лика. Думаю, ты хотела оставить малыша.
— Это всего лишь страх перед неизвестностью. Не больше!
Пихаю его в грудь кулаками, но не получается увернуться. Он сильнее меня и мог бы с лёгкостью сдавить меня до хруста, но держит бережно, хоть и крепко.
— Лгунья. Тебя не радует ни аборт, ни сватовство старых пижонов, каждый из которых годится тебе в отцы, — продолжает Рустам как ни в чём не бывало. — Я прав?!
— Откуда ты знаешь?
Чёрт… Надо же было так глупо спалиться.
— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь!
— Ты упрямишься. Это понятно и дураку. Я предлагаю тебе спасение. Выслушай.
— Да неужели?! — горько смеюсь. Удаётся повернуть голову в сторону и сказать чётче. — Не желаю слушать условия твоих гнусных сделок! Несогласна ни на одну из них! Я не буду твоей.
— Не хочешь договориться? Тогда всё будет по-моему. И не говори, что я не предлагал тебе возможность обсудить нюансы…
— Ненавижу. За всё! За то, что присвоил меня, как вещь, за насилие! Не хочу быть с тобой. Ни за что!
Мне удаётся выплеснуть горечь, накопившуюся внутри. Болезненный нарыв прорвало, и мне стало легче. Намного легче.
